ОШИБКА РЕЗИДЕНТА — Шпионский — Киностудия ЦКДиЮФ имени М. Горького (1968) (часть первая — ПО СТАРОЙ ЛЕГЕНДЕ) (стр.-2 продолжение))

Статья под цифровой редакцией подготовлена: Орловым Геннадием Викторовичем (08.11.1965) — Советским выдающимся публицистом СССР — Прозаиком СССР — Историком СССР

Страницы:      [01]     [02]     [03]     [04]

— Власов.
— Тот самый? 
— Да. Полюбуйся.
— Повезло тебе, Сергей Николаевич.
— В чём же?
— А меня вот, из-за этих «Кругов», в 47-м понизили в звании.
— Ну да.
— В самом конце войны меня перевели в западную Украину, а замом ко мне поехал — Вадим Гаврилович. Там тогда действовали банды из бандеровцев, бывших полицаев, власовцев и прочей шушеры.
— Боёвка?
— Да. Так они себя называли. В одной из банд руководили вот эти самые «Круги».

В 42-м году они сбежали к немцам, терять им было нечего, свирепствовали. Ну, — банду-то мы ликвидировали, а вот, главарей упустили. Виктор ушел за кордон.
— Да. Теперь он у них в разведцентре - фигура.
— А Леонид исчез.
— Вот так, Ян Евгеньевич. Отберут права, поваром к вам наймусь. Возьмете?
— Круг уехал.
— Хорошо.
— На курсы уехал. 
— Ну, понятно.
— Постойте, на какие курсы?
— Повышения квалификации.
— Когда? 
— Вчера вечером.
— Струсить он не мог, не наследили, Дембович?
— Не думаю.
— Обычные вещи.
— Время от времени, механиков посылают на курсы.
— Ну, что же, пусть учится, а что намерены делать вы, Дембович? Моя сестра ваша забота, я ведь предупредил.
— У меня есть один человек, я им, когда-то помог достать документы.
— Ну, ну, ну?
— Но, это, понимаете, грязная история.

— Он работал исполнителем в гестапо.
— Вешал, расстреливал? Кто такой?
— Его зовут Василий Терентьев, живет он во Пскове.
— Пойдет?
— Пойдет.
— Уверены?
— Я напомню ему краснодарский процесс, пойдет.
— А кстати, чем там кончилось то?
— Расстреляли. 
— Ай-яй-яй, яй. И правильно сделали.
— Скажите, Терентьев здесь живет?
— Да. Вот здесь.
— Здравствуй, Терентьев.
— Здравствуйте.
— Ну что, помочь, папаша?
— Без сопливых обойдемся.
— Тоже мне, сынок нашелся.
— Кому машина нужна? 
— Комарово, 
— Нет не пойдёт. Кому машина нужна? Кому машина? Ну галоша куда ехать? 
— На Васильевский.
— Ну ладно давай, ты что, ошалел, что ли? Потом, вон видишь, белая машина. Иди, садись, а я еще попутчиков поищу. Кому на Васильевский, на Васильевский кому? Кому на Васильевский? Ну, Галоша, легкая у тебя рука, еще двух попутчиков нашел. Тока там, чемоданчик поаккуратней поставь.
— Один бы мог сесть впереди.
— Ничего, в тесноте теплее.
— Чё? Чё?
— Еще, что есть? В аэропорт.
— Я самолётов не переношу. 
— Я тоже.
— Вас, Терентьев, будут судить, как государственного преступника, но сейчас речь о другом, что вам велел сделать Дембович, после убийства Воробьевой?
— Послать телеграмму.
— Вот с этим текстом? 
— Да.
— А потом? 
— Ехать во Псков.
— Всё?
— Палатку ограбить, или кому в карман залезть.
— Зачем?
— Всё лучше. Год-два дадут. В лагерь, чем идти по мокрому делу.
— Вот что, Терентьев, сделайте всё так, как велел Дембович. И телеграмму пошлите, и в Псков поезжайте, и палатку. Сможете?
— Чего проще.
— Суд приговорил,
— Терентьева Василия Григорьевича признать виновным во взломе палатки и хищения из нее продуктов, то есть, совершение преступления, предусмотренного статьей 89-й частью второй УК РСФСР, и лишить его свободы сроком на два года, с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима.
— Мало, мало.
— Простите, мне нужен лейтенант Егоров.
— Лейтенант Егоров находится в 12-й комнате.
— Спасибо.
— Посидите в машине а, быстро?
— Что с моей сестрой?
— Неприятно сообщать такие известия, как говорится.
— А что такое?
— Ваша сестра умерла.
— Как? Что значит "умерла"?
— Убийство с целью ограбления.
— Спасибо.
— Вот, приехали. Стоим, и стоять будем.
— Это свободная машина?
— Занята машина.
— А какая свободная?
— А вон, проходите в первую.
— Ребята, чья машина?
— Занята. 
— Ну вот, сразу занята.
— А эта что, тоже занята?
— Тоже занята.
— А на чем ехать?
— Садись сюда. Куда ехать?
— Куда, куда.
— Сначала пожрать, куда-нибудь, а потом видно будет, ну что, поехали? Посмотрим, как у вас тут кормят приличных людей.
— Ян Евгеньевич, где вы там?
— Я здесь. 
— Работа есть, бросайте-ка вашу прачечную. Одевайтесь получше, как на приём к английской королеве. Быстрее, быстрее, пожалуйста.
— Здравствуйте. 
— Здравствуйте.
— Что-то вы сегодня рано.
— Да так, знаете, как-то...
— Прошу Вас. 

— Я сам, сам.
— Пожалуйста.
— Извините, пожалуйста, вы не против, если я составлю вам компанию?
— Сделайте одолжение. –
— Благодарю Вас, вы уже заказали? 
— Да, но, кажется, здесь вообще не подают.
— Ну, сколько можно ждать. 
— Бегу, бегу.
— Вот, видите.
— Здравствуйте. 
— Здравствуйте. Здесь просто выдерживают марку, по старым традициям, в классных ресторанах не принято было спешить.
— Вам, как всегда?
— Да. И шеф-повару передайте - дважды.
— Вам долго ждать, так что, воспользуйтесь.
— Вы очень любезны, молодой человек. Ну что же, выпьем, за Ваше здоровье. 
— Будьте здоровы.
— Будем знакомы, Куртис.
— Матвеев 
— А-аа.
— Паша.
— Ты уедешь к северным оленям, в дальний Туркестан уеду я.
— Послушай, я тебя, всё равно, никуда не отпущу.

— Старик, исчезни.
— Куда ты денешься?
— Мы разошлись, как в море корабли.
— мне бы Зудова.
— Ну, я.
— Тогда, привет, боцман.
— Привет. 
— Пройдем?
— Давай здесь
— Хорошо гостей встречаешь.
— Что надо?
— Хату на пару дней, и документы.
— С кем имею честь?
— Бекас, слыхал?
— Слыхал. Давно гуляешь?
— Какая разница?
— Табачку тебе привез для боцманской трубочки от друзей.
— Слушай, детка, трубочку я уже давно отнес в милицию. Советую и тебе отнести туда и табачок, конечно, если не боишься, уловил?
— Усек, значит, завязал?
— Еще вопросы, какие будут?
— Да нет. И так всё ясно. Будь здоров, боцман. 
— Будь здоров, а насчет табачка, подумай. 
— Ладно. Папаша, мы же расстались навсегда, следишь, старик?
—Тихо, тихо, тихо. Куда же ты теперь денешься?
— Это вы насчёт чего? Куда влечет меня мой жалкий жребий? В гостиницу.
— В гостиницу документы же нужны.
— А у нас есть, всё есть, как в лучших домах Лондона, вот пожалуйста. Дембович Ян Евгеньевич. Тихо!
— Когда поспел?
— Выходит, папаша, или вы не Куртис, или эта ксива не ваша. А?
— Всегда полезно иметь запасной документ.
— Уважаю.
— Вот что, сейчас поздно, пойдём спать, я устрою.
— Ну, веди меня, Миклухо-Маклай.
— Ты уедешь к северным оленям.
— Похоже, что вы, в свое время, только и занимались, тем, что грабили пьяных.
— Вы же сами сказали, что при возможности, обязательно обыскать. Вот и паспорт.
— Карточка переклеена.
— Куркин Павел Александрович, так Ротозея звали, а настоящая фамилия этого типа, нам неизвестна.
— Если не врет - Павел Матвеев. Трижды судим, бежал из колонии. Имел явку, но хозяин отказал. Отец умер в госпитале во время войны. Мать живет в Москве.
— Из вас получился бы неплохой начальник отдела кадров, Дембович.
— Вероятно.
— Где вы его оставили?
— Я его отвел на квартиру к Эмме и уложил спать.
— Вы с ума сошли.
— Ну, зачем же к Эмме?
— А что такое?
— Судя по вашим рассказам, эта профессорская вдова, единственное светлое пятно в вашей жизни.
— Да.
— А если он вор? Он же наследит, завалит квартиру, лезете напролом, как медведь.
— Вы же сказали, что его ни в коем случае, нельзя упустить.
— Не хватало, чтоб вы меня познакомили еще с контрразведкой, она, как раз интересуется седыми пожилыми людьми с подозрительными связями.
— А это что?
— Это, вероятно, мать, он мне о ней много говорил. Зовут её Пелагея Сергеевна.
— Так вот, Дембович, вы сейчас же вернетесь назад, и положите всё это на место, — там, где было, воровать в вашем возрасте, по меньшей мере, неприлично. О том, что вы меня знаете, он ни в коем случае не должен знать. Поживите с ним, приглядитесь.
— Если вы его подозреваете, зачем он вам нужен?
— А мне будут нужны люди. Так, лучше иметь такого симпатичного урку, чем другого. Как ваша любовь отнеслась к нему?
— А её нет. Она на гастролях.
— Ах, она еще и поёт?
— Представьте, поёт.
— Идите. Да поможет вам Бог.
— А я неверующий.
— Да? Я тоже.

УСТАНОВИЛ СВЯЗЬ С КРУГОМ ИЩУ ПОДСТУПЫ К НОВОТРУБИНСКУ НАДЕЖДА

— Привет.
— Ну а что делать?
— Ну, Владимир Иванович.
— График так составлен.
— Дядя Леша! 
— Что?
— Посмотрите, пожалуйста, счётчик чего-то барахлит.
— Сейчас посмотрим.
— Чем расстроены?
— Да ну вот, в отпуск посылают. 
— Когда?
— Да сейчас. 
— Ну и что?
— Ну и что, ну и что я в сентябре хотела отгулять, за одно, и за прошлый год.
— И это всё? 
— Всё.
— Ах, есть из-за чего расстраиваться. 
— Я так рассчитывала.
— А по мне бы, когда бы не отдыхать, лишь бы отдыхать.
— А куда я зимой денусь?
— Путевку сейчас не достанешь.
— Михаил! 
— Сейчас.
— Вы, когда сегодня кончаете? 
— В восемь.  
— Я заеду за вами, что-нибудь придумаем.
— Зароков.
— Не расстраивайтесь. 
— Да чего уж там.
— Да-да-да. 
— Прогорел контакт?
— Да.
— Ну тогда проводку надо посмотреть. 
— Нет, не проводку. 
— А что?
— Спидометр. 
— Так, что же придумать? 
— Не знаю.
— А вы в Москве, когда-нибудь бывали? 
— Два раза, и то, проездом, можно не считать.
— Так, почему же вам не провести отпуск там?
— Денег нет.
— Пусть это будет мой подарок вам. Деньги у меня шальные, с ипподрома. вы же знаете.
— Нет. Я к таким подаркам не привыкла.
— Ну хорошо. А в долг?
— Я и в долг не привыкла брать.
— Х-мы ну, а премии у вас существуют?
— Да. Существуют.
— Если вы план выполните.
— Ну что же, за нами дело не станет.
— У меня просьба к вам, Машенька.
— Можно я вас так буду называть? Понимаете, какая штука, во время войны у меня был друг, прекрасный парень, в 43-м он погиб, в Москве остались жена и мальчонка. И вот, года два назад, в вагоне, вдруг, встречаю его, аж страшно стало. 
— Его?
— Его сына, как две капли воды, вылитый Шурка Матвеев, только не пишет паршивец. Так вот, заодно, зашли бы к нему, передайте привет, спросите, что к чему, может, чего требуется помочь. Уговорил?
— Почему так скоро?
— А что, я нарушила ваши планы?
— Наоборот. Я скучал.
— Какое совпадение, я тоже.
— Ну так, отчитывайтесь.
— Так уж сразу?
— Можете постепенно.
— Была в Большом, во МХАТе. В «Современник» не попала, на Райкина не попала. Третьяковку обошла, была в Пушкинском.
— Устали? 
— Ну то слово, это ещё не считая ЦУМа и ГУМа. 
— А это что такое?
— Ну Магазины. 
— А, да-да-да-да.
— А про Матвеева, вы, конечно, забыли.
— Что вы? Нашла.
— И как они там поживают?
— Видела Пелагею Сергеевну.
— А Павла? 

— Беда у нее. Павел, оказывается, вор.
— Как так?
— Его судили. Он бежал из тюрьмы, стрелял в часового, ранил, а вот теперь его ищут.
— Скажите, бывает же так, а? Да. Как там говорит? Приличная ксива? Что же, вполне приличная, Корнеев Павел Алексеевич, ну, как?
— Да, не подкопаешься.
— Ваши бы таланты, да во благо.
— Дембович, пора устраивать его на работу.
— Что не умеет делать вор.
— Вор - это не профессия. Подыщите ему работу, чтоб разъезжать, экспедитором, или грузчиком. Так, чтобы легче было встречаться.
— Слушаюсь.

Вот, к примеру, захочется выпить вам,
А вам выпить нигде не дают,
Всё стыдят и грозят вытрезвителем,
И в нетрезвую душу плюют.
А на кладбище так спокойненько,
От общественности вдалеке.

— Милости просим.

Всё пристойненько,
И закусочка на бугорке.

— Папаша, когда вернется ваш старинный романс, вы меня куда денете?
— Пристроим куда-нибудь.

Старик, а Шекспир по призванию,
Мне бы Гамлета писать, друзьям,
Но от критиков нету признания.
От милиции нету житья.

— Брось брынчать то!

А на кладбище по традиции.

— Ты в Новотрубинске был?
— Бывал, крытый там - первый класс, и начальник - добряк.
— Что крытый? 
— Тюрьма.
— Километров в 30-ти от Новотрубинска, есть станция Кузовки. 
— Ну, есть.
— Тебе бы съездить туда надо.
— Папаша, я же заступил на трудовую вахту. О чем речь?
— Ничего. Возьмешь недельку за свой счет.
— За ваш.
— За наш. Какая разница? И по семейным обстоятельствам.
— Значит сможем проветриться, отлично. 

Не зубоскаль! В мае та снег, наверное, там растаял?
— А вам нужен прошлогодний снег?
— Одним словом, поедешь в Кузовки, наберешь там фляжку воды из речки, возьмешь горстки две земли. Вот тебе фляжка, вот банка.
— Так, так, так, Учтите, Ян Евгеньевич, что, я вор с незаконченным высшим образованием, правда, без среднего, так что, научно-популярную литературку почитываю между посадками, регулярно. Знаете, такие маленькие книжечки в ярких обложечках. Не читали? Это называется, знаете, как? Пробы на радиоактивность. Статья 64 УК РСФСР, измена Родине, а это не мой профиль.
— Кто заподозрит человека, если он наберет воды из речки? А земли-то тебе нужно не самосвал.
— Папаша, я же беглый, меня же ищут. Попадусь, что скажу? Что везу землицу на могилу отца, а водой хочу полить цветочки, которые на ней растут, потому что, не знаю, где могила?
— Если ты попадешь, тебе, всё равно, крышка.
— Чего это?
— Убийство часовых не прощают.
— Но, он же должен был остаться живым.
— Х-мы, должен, должен.
— Откуда узнал?
— Откуда, знаю. Помер. Ну так, как? Едешь? 
— Можно, а что я с этого буду иметь? 
— Мало не будет, вот тебе для начала, аванс.
— Когда прикажете?
— Завтра оформляй отпуск, а послезавтра самолетом на Новотрубинск.
— Вот тебе еще деньги, купишь спортивный костюм, ботинки, рюкзак. Сойдешь за этих, как они там.
— За кого?
— За туриста. За кого.
— Ладно.
— Все билеты вернешь и покажешь.
— Это что, для отчета, что ли? Может, командировочку выпишете, папаша а, и с этой командировочкой 
По тундре, по широкой дороге, 
где мчит курьерский 
Воркута - Ленинград.

— Понял вас, Елисеевка. Да. Спасибо. Так вот, никаких интересных для них объектов в районе Новотрубинска не было, и нет. Но, если они там ищут, значит, предполагают, что они есть. Пусть думают, что есть, ты, когда должен возвращаться?
— По графику, к Дембовичу завтра к вечеру.
— Садись, судя по всему, они предполагают получить положительные пробы на радиоактивность. Вадим Гаврилович, отправьте это, пожалуйста, в лабораторию на обработку. А вот, как Зароков собирается переправить эти пробы?
— Или оттуда пришлют, или он, кого-нибудь пошлёт. И что интересно, Дембович снова встречался с Кругом, ищет две путёвки.
— Две? 
— Да. Поближе к западной границе, не позже 15-го числа. Приобрёл надувную лодку, и Зароков два раза выходил на этой неделе в эфир.
— Значит, они собираются переправить Круга.
— Похоже.
— А вот, зачем Дембович ищет вторую путёвку? Как ты думаешь?
— Не знаю, если для меня - не откажусь.
— Я вижу, ты в круги эти плотно влез. А если, действительно, для тебя? Значит, ты им там нужен, для чего?
— Дадим Кругу уйти.
— Пробы должны попасть к ним. Остальное, зависит от обстоятельств. Сколько тебе лет?
— 31 - скоро будет.
— Ну замуж пора. 
— Давно.
— Как скажете.
— А кого направим к нему связным?
— Риту. 
— Так, он же будет возражать.
— Я? 
— Нет?
— Так-э. 
— Ну ладно. Отдыхай.
— Только уговор, два шара фору.
— Да что вы? Я уже забыл, когда кий в руках держал.
— Иначе, играть не буду.
— Ну, ладно.
— Владимир Гаврилович. 
— Мне бы в город надо. 
— Зачем?
— На мать поглядеть.
— В городе тебе появляться не надо, а мама скоро будет здесь.
— Правда? Ну, спасибо.
— Ну, давай, ничего.

НАДЕЖДЕ В ПОДТВЕРЖДЕНИЕ КАТЕР БУДЕТ В КВАДРАТЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ТИРЕ ДЕСЯТЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОГО МАЯ В ОДИН ЧАС НОЧИ ПРОБЫ ПЕРЕДАЙТЕ С КРУГОМ ПАРОЛЬ ДЛЯ КРУГА ЭКВАТОР ОТВЕТ АЛЯСКА
БУДЕТ ПОСЫЛКА ОБЕСПЕЧЬТЕ ПРИЁМ В СЛУЧАЕ ОСЛОЖНЕНИЙ ПРЕДУПРЕДИТЕ НЕ ПОЗДНЕЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО МАЯ
ПОЛУЧЕНИЕ ПОСЯЛКИ ПОДТВЕРДИТЕ ПЕРВОГО ИЮНЯ НОЛЬ ЧАСОВ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ ДА ПОМОЖЕТ ВАМ БОГ

Будьте счастливы, а что это пищит.
— Отпуск-то оформили?
— Да. С завтрашнего числа.
— Ну вот путёвка, заполните сами. Теперь, слушайте внимательно.
— Катер придет ровно в час ночи 28-го, вот, на это место. Это план бухты.
— Угу.
— Вашего помощника зовут Павел Корнеев. Пароль к нему: «Как насчёт халвы, Бекас».
— Чего?
— Насчёт халвы?
— Ага-а
— Завтра будете в два часа на вокзале. Встанете около сапожного киоска, со мной будет Корнеев, запомните его хорошенько. Всё.
— Ну, как лодочка, папаша, не тяжело?
— Ну и хамло же ты.
— Сами покупали, пишите на себя жалобу.
— Стой! Держи, слушай меня внимательно. К тебе подойдёт человек и спросит: «Как насчёт халвы, Бекас».
— Может, лучше насчет пива?
— Не перебивай.
— Ты отдашь ему фляжку с водой и банку, и будешь исполнять его приказания.
— Прям, как на войне.
— То, что тебе дадут, положишь в этот чемодан, а 28-го запомни точно!
— 28-го я буду ждать тебя на автостанции не позже часу дня.
— По Гринвичу? 
— Трепач! У меня будет такой же чемодан, мы там обменяемся.
— Иди. 
— Да поможет нам Бог.
— Как говорят караси, когда их кладут на сковородку.
— Иди, иди. Караси.
— Пап! Пап!
— Ааа! Попались! Что надо? 
— На лодке покататься.
— На лодке, можно. Впрочем, кажется, у нас похитили корабль и капитан остался безлошадным.
— Ничего. Сейчас разыщем. Значит так, делим пляж на три сектора.
— Ты бежишь туда, ты - туда, я - прямо. Вперед. 
— Вперёёёё-ёёд! 
— Стоя твою душу – ла-ла-ла-ла.
— Простите, вы не скажете капитану, кто похитил его корабль?

— Скажу. 
— Кто?
— Иван Александрович.
— Какой Иван Александрович?
— Лазарев из шестой палаты.
— А! Это.
— Да. 
— Спасибо.
Я тебе спою слушай, песни трогают мою душу.
— Папа, лодка нашлась!
— Вот, видите, я же говорил.
— Вы не собираетесь вернуть капитану его дредноут?
— Вернем. Обязательно вернем. 
— Хорошо. 
— Я вот только не понимаю, как ты с таким насосом его на воду спускаешь?
— Так ведь море. Оно смелых любит.
— Тоже верно. Ну, а как насчёт халвы, Бекас?
— Ну-ка, девочки, бегом принесите капитану, его рубашку.
— Быстро! 
— Быстро!
— Что же сразу не говорил?
— Есть халва. Когда отдать?
— Там видно будет.
— После обеда мы с нашей компашкой пойдём вон на тот мыс.
— Зачем? 
— Погуляем.

Образованные просто одолели.
Образованные просто одолели.
У нас в семье есть референт,
Два кандидата и доцент.
В обед за стол все дружно сели да поели.
Они торопятся удрать,
А мне посуду убирать.
Образованные просто одолели.
Образованные просто одолели.

— Красота, какая! А?
— Да. Встречаемся в 11 здесь.
— Когда? 
— Сегодня.
— Возьмёшь лодку, банку и фляжку.
— Спускаться будем здесь.
— Здесь?
— Да ты что? Здесь башку свернёшь.
— Или вот здесь, в крайне случае, можно.
— Один чёрт. А здесь ноги поломаешь.
— Ничего, ничего.
— Ты лучше скажи, по какой статье гореть будем.
— Сегодня за мной придёт катер.
— Отвезешь меня туда, а оттуда возьмёшь посылку.
— И смени насос. Хрюкает. Всё.
— Ничего себе, всё.
— Обратное кино крутить не будем, иди, гуляй.
— Когда же мы увидимся снова?
— Завтра. 
— А сегодня, уже нет?
— Когда же сегодня?
— Ну, хотя бы в час ночи.
— Ой, что Вы? В это время я вижу второй сон.
— Какая жалость.
— Кстати, который сейчас час?
— Четверть десятого.
— Ой, совершенно забыла, у меня междугородняя.
— Вот, опять мне не везёт. 
— Извините.
— Что делать.
— Хорошая бабенка. 
— Да.
— Я тебя жду.
— Ну, чё ты?
— Чего, чего. Насос доставал.
— Достал? 
— Достал. В гараже позаимствовал.
— Давай банку, ну с богом. Ты иди, а я посмотрю.
— Давай быстрее.
— Откуда придут?
— Откуда надо. 
— Темнишь всё?
— Вот тебе телеграмма, от жены с вызовом, чёрт забыл в палате. Ну, ладно, завтра утром зайдёшь в палату, заберёшь мои вещи к себе. Правда, там сосед, ну, ничего, я ему записку напишу. Отнесешь телеграмму в администрацию, чтобы не шебуршились. Понял?
— Слушай, попутают меня здесь.
— Кто вещи заберёт?
— Отпусти ты меня. А?
— Забирай лодку, и чеши один.
— Стой. 
— А-аа?
— Давай лодку на воду. Быстро! Ага вот, давай вправо.
— Чёрт. Пограничники. 
— Наши?
— Ваши, ваши.
— Резиновая шлюпка справа, 33 кабельтовых.
— Есть.
— Справа 30 по компасу!
— Есть, справа 30 по компасу.
— Дать луч в сторону шлюпки!
— Есть, дать луч в сторону шлюпки.
— К шлюпке подходит катер.
— Боевая тревога! 
— Есть, боевая тревога.
— Смотровой группе приготовиться к высадке!
— Есть, смотровой группе приготовиться к высадке.
— Включить пограничные огни!
— Есть, включить пограничные огни.
— Эй, на лодке! Кто вы?
— Экватор!
— Я есть Аляска. Сюда, быстро, шнеля! шнеля!
— Открыть предупредительную стрельбу!
— Правый.
— Помоги, помоги, тону тону.
— Сейчас, сейчас держись за меня.
— Давай.
— Круга! Круга!
— Кто есть Круг? 
— Он.
— Давай пакет.
— Ты брать посылка, и плыть берег.
— С ума сошли? Его схватят, пойдёт с нами.
— Э–ээ мы так не договаривались.
— Держите его! Держи!
— Стой!
— А это что за военный корабль?
— Их. В нейтральных водах.
— По всей вероятности, ждёт нарушителя.
— Теперь уйдут?
— Уйдут. До их нейтральных две мили осталось.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

[01]     <<<     [02]     >>>     [03]