Страница   [1-17]   [18-24]   [25-36]   [37]   [38-45]   [46-49]   [50-56]   [57-66]   [67-79]   [80-92]   [93-100]   [101-110]   [111-130]   [131-149]   [150-170]   [171-189]   [190-208]

 В. И. ЛЕНИН - Полное собрание сочинений - Том-1 из 55 (1893-1894) - МОСКВА 1967 год. (ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА») Стр.190-208  

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»

может опираться на какую-либо форму или какой-либо результат сознания. Другими словами, исходным пунктом для нее может служить никак не идея, но только внешнее, объективное явление. Критика должна состоять в том, чтобы сравнить и сопоставить данный факт не с идеей, а с другим фактом; для нее важно только, чтобы оба факта бы-ли по возможности точно исследованы и чтобы они представляли из себя, один по от-ношению к другому, различные моменты развития, причем особенно необходимо, что-бы с такой же точностью был исследован весь ряд известных состояний, последова-тельность их и связь между различными ступенями развития. Маркс отрицает именно ту идею, что законы экономической жизни одинаковы и для прошедшего и для настоя-щего. Напротив, каждый исторический период имеет свои собственные законы. Эконо¬мическая жизнь представляет из себя явление, аналогичное с историей развития в дру¬гих областях биологии. Прежние экономисты не понимали природы экономических за¬конов, когда сравнивали их с законами физики и химии. Более глубокий анализ пока¬зывает, что социальные организмы так же глубоко разнятся друг от друга, как и орга¬низмы животных и растений. Ставя своей задачей с этой точки зрения исследовать ка¬питалистическую экономическую организацию, Маркс этим самым строго научно формулирует ту цель, которую должно преследовать всякое точное исследование эко¬номической жизни. Научное значение такого исследования состоит в выяснении тех особых (исторических) законов, которые регулируют возникновение, существование, развитие и смерть данного общественного организма и замену его другим, высшим ор¬ганизмом.
Вот — описание диалектического метода, которое Маркс выудил из бездны жур-нальных и газетных заметок о «Капитале» и перевел на немецкий язык потому, что эта характеристика метода, как он сам говорит, совершенно точна. Спрашивается, упоми-нается ли тут хоть бы словом о триадах, трихотомиях, непререкаемости диалектическо-го процесса и т. п. чепухе, против

- 190 -

которой так рыцарски воюет г. Михайловский? И Маркс вслед за этим описанием пря-мо говорит, что его метод — «прямо противоположен» методу Гегеля. По Гегелю, раз-витие идеи, по диалектическим законам триады, определяет собой развитие действи-тельности. Только в этом случае, разумеется, и можно толковать о значении триад, о непререкаемости диалектического процесса. По-моему — наоборот — говорит Маркс: «идеальное есть только отражение материального». И все дело сводится таким образом к «позитивному пониманию настоящего и его необходимого развития»: для триад не остается и другого места, как роль крышки и шелухи («я кокетничал гегелевским язы-ком», — говорит Маркс в этом же послесловии), которой способны интересоваться од-ни филистеры. Как же, спрашивается теперь, должны мы судить о человеке, который пожелал критиковать один из «устоев» научного материализма, т. е. диалектику, и стал говорить обо всем, что вам угодно, даже о лягушках и Наполеоне, но только не о том, в чем состоит эта диалектика, не о том, действительно ли развитие общества есть естест-венно-исторический процесс? правильно ли материалистическое понятие об общест-венно-экономических формациях, как особых социальных организмах? верны ли прие-мы объективного анализа этих формаций? действительно ли общественные идеи не оп¬ределяют собой общественного развития, а сами определяются им? и т. д. Можно ли допустить в этом случае одно только непонимание?
Ad 2) . После такой «критики» диалектики г. Михайловский подсовывает Марксу эти приемы доказывания «посредством» гегелевской триады и, конечно, победоносно воюет против них. «Относительно будущего, — говорит он, — имманентные законы общества поставлены исключительно диалектически». (В этом и состоит упомянутое выше исключение.) Рассуждение Маркса о неизбежности экспроприации экспроприа-торов в силу законов развития капитализма носит «исключительно

----------------------------------------------------------------
— Ко 2-му пункту. Ред.

- 191 -

 ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»  

диалектический характер». «Идеал» Маркса об общинности земли и капитала — «в смысле неизбежности и несомненности держится исключительно на конце гегелевской трехчленной цепи».
Этот довод целиком взят у Дюринга, проводившего его в своей «Kritische Geschichte der Nationalökonomie und des Sozialismus» (3-te Aufl., 1879. S. 486—487) . При этом г. Михайловский ни словом не упоминает о Дюринге. Может быть, впрочем, он само¬стоятельно додумался до этого перевирания Маркса?
Дюрингу прекрасный ответ дал Энгельс, и так как он цитирует и критику Дюринга, то мы и ограничимся этим ответом Энгельса . Читатель увидит, что он целиком отно-сится и к г. Михайловскому.
««Этот исторический очерк (генезис так называемого первоначального накопления капитала в Англии), — говорит Дюринг, — представляет из себя еще сравнительно лучшее место в книге Маркса и был бы еще лучше, если бы не опирался, помимо науч-ных, еще и на диалектические костыли. Гегелевское отрицание отрицания играет здесь — за неимением лучших и более ясных доводов — роль повивальной бабки, благодаря услугам которой будущее высвобождается из недр прошедшего. Уничтожение индиви-дуальной собственности, совершившееся указанным образом с 16 века, представляет из себя первое отрицание. За ним последует другое, которое характеризуется как отрица-ние отрицания и вместе с тем как восстановление «индивидуальной собственности», но в высшей форме, основанной на общем владении землей и орудиями труда. Если эта новая «индивидуальная собственность» в то же время называется г-ном Марксом и «общинной собственностью», то в этом именно и сказывается гегелевское высшее единство, в котором противоречие устраняется (aufgehoben — специально гегелевский термин), т. е., по гегелевской игре слов, столько же превосходится, сколько и сохраня-ется.

---------------------------------------------------------------
— «Критическая история национальной экономии и социализма» (3-е изд., 1879. Стр. 486—487). Ред.

- 192 -

В. И. ЛЕНИН

... Экспроприация экспроприаторов является, таким образом, как бы автоматическим продуктом исторической действительности в ее материальных внешних условиях... Ед¬ва ли хоть один разумный человек убедится в необходимости общинного владения зем¬лей и капиталом на основании веры в гегелевские фокусы, вроде отрицания отрицания. Туманная уродливость представлений Маркса не может, впрочем, удивить того, кто знаком с тем, что можно сделать из такого научного материала, как гегелевская диалек¬тика, или — лучше — какие нелепицы должны получиться из него. Для незнакомых с этими штуками скажу прямо, что первое отрицание играет у Гегеля роль заимствован¬ного из катехизиса понятия грехопадения, а второе — роль высшего единства, ведуще¬го к искуплению. На подобных фокусах аналогии, заимствованных из области религии, — конечно, уж нельзя основать логику фактов... Г. Маркс успокаивается на своей пута¬ной идее об индивидуальной и в то же время общинной собственности и предоставляет своим адептам самим разрешить эту глубокомысленную диалектическую загадку». Так говорит г. Дюринг.
Итак — заключает Энгельс — Маркс не в состоянии доказать необходимость соци-альной революции, необходимость введения общинной собственности на землю и на произведенные трудом средства производства, не прибегая к гегелевскому отрицанию отрицания; основывая свою социалистическую теорию на таких, заимствованных у ре-лигии, фокусах аналогии, он приходит к тому выводу, что в будущем обществе будет существовать собственность в одно и то же время и индивидуальная и общинная, в ка-честве гегелевского высшего единства устраненного противоречия .

---------------------------------------------------------------
Что такая формулировка воззрений Дюринга целиком приложима и к г. Михайловскому, доказа-тельством этому служит еще следующее место из его статьи: «К. Маркс перед судом г. Ю. Жуковского». Возражая г. Жуковскому, утверждавшему, что Маркс — защитник частной собственности, г. Михайловский указывает на эту схему Маркса и поясняет ее следующим образом: «В свою схему Маркс ввернул два общеизвестных фокуса гегелевской диалектики: во-первых, схема построена по зако¬ну гегелевской триады; во-вторых, синтезис основывается на тождестве противоположностей; индивиду-альной и общинной собственности. Значит, тут слово: «индивидуальный» имеет особенный, чисто ус-ловный смысл члена диалектического процесса, и ничего ровно на нем основывать нельзя». Это говорил человек с самыми благими намерениями, защищая перед русской публикой «сангвиника» Маркса от буржуа г. Жуковского. И вот с этими-то благими намерениями он поясняет Маркса таким образом, что

- 193 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»

Оставим пока в стороне отрицание отрицания и посмотрим на эту «собственность, в одно и то же время и индивидуальную и общинную». Г-н Дюринг называет это «тума¬ном», и он, — как это ни удивительно, — действительно прав в этом отношении. К не¬счастью только, находится в этом «тумане» совсем не Маркс, а опять-таки сам г. Дюринг... Поправляя Маркса по Гегелю, он подсовывает ему какое-то высшее един¬ство собственности, о котором Маркс не сказал ни слова.
У Маркса значится: «Это — отрицание отрицания. Оно снова создает индивидуаль-ную собственность, но на основании приобретений капиталистической эры — коопера¬ции свободных работников и их общинного владения землей и произведенными ими средствами производства. Превращение основанной на собственном труде раздроблен¬ной частной собственности отдельных личностей в капиталистическую, конечно, явля¬ется процессом гораздо более долгим, трудным и тяжелым, чем превращение капитали¬стической частной собственности, фактически уже основывающейся на общественном процессе производства, в общественную собственность». Вот и все. Таким образом, по¬рядки, созданные экспроприацией экспроприаторов, характеризуются как восстановле¬ние индивидуальной собственности на основании общинного владения землей и соз¬данными самими работниками средствами производства. Для всякого, кто понимает немецкий язык (и русский тоже, г. Михайловский, потому что перевод совершенно то¬чен), это означает, что общинная собственность простирается на землю и другие сред¬ства производства, а индивидуальная собственность на остальные продукты, т. е. на предметы потребления. А чтобы дело было понятно

----------------------------------------------------------------
тот свое представление о процессе основывает на «фокусах»! Г. Михайловский может извлечь отсюда небесполезную для него мораль, что одних благих намерений для какого бы то ни было дела немножко мало.

- 194 -

В. И. ЛЕНИН

даже 6-летним ребятам, Маркс на стр. 56 (русс. изд. стр. ЗО)53 предполагает «союз сво-бодных людей, работающих общими средствами производства и планомерно расхо-дующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу», т. е. социалистически организованную общину, и говорит: «Весь продукт труда пред-ставляет из себя общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остается общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними». Должно же это быть достаточно ясно даже и для г. Дюринга.
Собственность и индивидуальная и общинная в то же время, — эта туманная урод-ливость, эта нелепица, получающаяся из гегелевской диалектики, эта путаница, эта глубокомысленная диалектическая загадка, которую Маркс предоставляет решить сво-им адептам, — опять-таки является вольным сочинением и выдумкой г. Дюринга...
Теперь — продолжает Энгельс — какую же роль играет у Маркса отрицание отри-цания? На стр. 791 и следующих (русс. изд. стр. 648 и ел.) сопоставляет он оконча-тельные результаты изложенного на предыдущих 50 (русс. изд. — 35-ти) страницах экономического и исторического исследования о так называемом первоначальном на-коплении капитала. До капиталистической эры существовало, по крайней мере в Анг-лии, мелкое производство на основании частной собственности работника на его сред-ства производства. Так называемое первоначальное накопление состояло здесь в экс-проприации этих непосредственных производителей, т. е. в уничтожении частной соб-ственности, основанной на собственном труде. Это уничтожение сделалось возможным потому, что упомянутое мелкое производство совместимо только с узкими, примитив¬ными рамками производства и общества, и на известной ступени развития оно само создает материальные основания для своего уничтожения. Это уничтожение, превра¬щение индивидуальных и раздробленных орудий

- 195 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 

производства в общественно-концентрированные — образует собой первоначальную историю капитала. Как скоро работники были превращены в пролетариев, а их средства производства в капитал, как скоро капиталистический способ производства стал на собственные ноги, — дальнейшее обобществление труда и дальнейшее превращение земли и других средств производства (в капитал), а следовательно, и дальнейшая экс¬проприация частных собственников приобретает новую форму. «Теперь подлежит экс¬проприированию уже не работник, ведущий свое хозяйство, а капиталист, эксплуати¬рующий многих рабочих. Эта экспроприация совершается игрой имманентных законов самого капиталистического производства, вследствие концентрации капиталов. Один капиталист побивает насмерть многих. Рука об руку с этой концентрацией, или экспро¬приацией многих капиталистов немногими, развивается кооперативная форма процесса труда в постоянно расширяющихся размерах, развивается сознательное технологиче¬ское применение науки, планомерная общественная эксплуатация земли, превращение орудий труда в такие, которые могут быть употреблены только общинно, и экономизи-рование всех средств производства вследствие употребления их в качестве общинных средств производства комбинированного общественного труда. Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала, узурпирующих и монополизирующих все выгоды этого превращения, растет масса нищеты, угнетения, рабства, деградации, экс¬плуатации, но также и возмущения постоянно растущего рабочего класса, обучаемого, объединяемого и организуемого самим механизмом капиталистического процесса про¬изводства. Капитал становится оковами того способа производства, который расцвел вместе с ним и под его покровом. Концентрация средств производства и обобществле¬ние труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимы с их капитали¬стической оболочкой. Она разрывается. Бьет час капиталистической частной собствен¬ности. Экспроприаторов экспроприируют».

- 196 -

В. И. ЛЕНИН

И теперь спрашиваю я читателя, где диалектические хитрые завитки и арабески, где смешение понятий, сводящее все различия к нулю, где диалектические чудеса для пра-воверных и фокусы по масштабу гегелевского учения о логосе, без которых Маркс, по словам Дюринга, не мог довести до конца своего изложения? Маркс доказывает исто-рически и здесь вкратце резюмирует, что точно так же, как некогда мелкое производст-во своим собственным развитием породило условия своего уничтожения, так точно те-перь капиталистическое производство породило само материальные условия, от кото-рых оно должно погибнуть. Таков исторический процесс, и если он в то же время ока-зывается диалектическим, то это уже не вина Маркса, как бы фатально это ни казалось г. Дюрингу.
Только теперь, покончивши с своим историко-экономическим доказательством, Маркс продолжает: «Капиталистический способ производства и присвоения, а следова¬тельно, и капиталистическая частная собственность, есть первое отрицание индивиду¬альной собственности, основанной на собственном труде. Отрицание капиталистиче¬ского производства производится им самим, с необходимостью естественно-исторического процесса. Это — отрицание отрицания» и т. д. (как выше цитировано).
Таким образом, называя этот процесс отрицанием отрицания, Маркс и не помышля-ет о том, чтобы в этом видеть доказательство его исторической необходимости. Напро-тив того: после того как он доказал исторически, что процесс этот отчасти уже дейст-вительно совершился, отчасти еще должен совершиться, только после этого характери-зует он его как такой процесс, который притом происходит по известному диалектиче-скому закону. Вот и все. Таким образом, это — опять-таки чистейшая передержка г. Дюринга, когда он утверждает, что отрицание отрицания оказывает здесь услуги по-вивальной, бабки, при помощи которых будущее высвобождается из недр прошедшего, или будто бы Маркс требует, чтобы кто-нибудь убеждался в необходимости общинного владения землей и капиталом на основании веры в закон отрицания отрицания» 

- 197 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 

Читатель видит, что вся эта прекрасная отповедь Энгельса Дюрингу целиком отно-сится и к г. Михайловскому, утверждающему точно так же, что будущее у Маркса дер-жится исключительно на конце гегелевской цепи и что убеждение в его неизбежности может основываться только на вере .
Все различие между Дюрингом и г. Михайловским сводится к 2-м следующим не-большим пунктам: во-первых, Дюринг — несмотря на то, что он без пены у рта не мо-жет говорить о Марксе, тем не менее счел необходимым в следующем параграфе своей «Истории» упомянуть о том, что Маркс в послесловии категорически отвергает обви-нение в гегельянстве. Г-н же Михайловский об этом (вышеприведенном) совершенно определенном и ясном изложении Марксом того, что он понимает под диалектическим методом, умолчал.
Во-вторых. Вторая оригинальность г. Михайловского состоит в том, что он сосредо-точил все внимание на употреблении времен глаголов. Почему, говоря о будущем, Маркс употребляет настоящее время? — с победоносным видом спрашивает наш фило-соф. Об этом вы можете справиться в каждой грамматике, достопочтенный критик: вам скажут, что настоящее употребляется вместо будущего, когда это будущее представля¬ется неизбежным и несомненным. Но почему же это, почему оно несомненно? — тре¬вожится г. Михайловский, желая изобразить такое сильное волнение, чтобы оно могло оправдать даже передержку. — И на этот счет Маркс дал совершенно определенный ответ. Можно считать его недостаточным или неверным, но тогда надо показать, в чем именно и почему именно он неверен, а не говорить вздора о гегельянстве.
Не лишнее, кажется, отметить по этому поводу, что все это разъяснение Энгельса помещено в той же главе, где он рассуждает о зерне, об учении Руссо и др. примерах диалектического процесса. Казалось бы, одного сопоставления этих примеров с такими ясными и категорическими заявлениями Энгельса (и Маркса, которому читана была предварительно рукопись этого сочинения), что не может быть и речи о том, чтобы доказывать что-нибудь триадами, или о том, чтобы подсовывать в изображение действи¬тельного процесса «условные члены» этих триад, — совершенно достаточно, чтобы понять нелепость обвинения марксизма в гегелевской диалектике.

- 198 -

В. И. ЛЕНИН

Было время, когда г. Михайловский не только сам знал, в чем состоит этот ответ, но и других поучал. Г-н Жуковский — писал он в 1877 г. — мог основательно считать га-дательным построение Маркса насчет будущего, но он «не имел нравственного права» обходить вопрос об обобществлении труда, «которому Маркс придает огромное значе-ние». Ну, конечно! Жуковский в 1877 г. не имел нравственного права обходить вопрос, а г. Михайловский в 1894 г. имеет такое нравственное право! Может быть, — quod licet Jovi, non licet bovi ?!
Не могу не вспомнить здесь одного курьеза насчет понимания этого обобществле-ния, высказанного некогда «Отечественными Записками» . В № 7 за 1883 г. помещено было там «Письмо в редакцию» некоего г. Постороннего, который точно так же, как и г. Михайловский, считал «построение» Маркса насчет будущего гадательным. «В сущ-ности, — рассуждает этот господин, — общественная форма труда, при господстве ка-питализма, сводится к тому, что несколько сот или тысяч рабочих точат, бьют, вертят, накладывают, подкладывают, тянут и совершают еще множество других операций в одном помещении. Общий же характер этого режима прекрасно выражается поговор-кой: «каждый за себя, а уж бог за всех». При чем тут общественная форма труда?»
Вот это сразу уже видно, что понял человек, в чем дело! «Общественная форма тру-да» «сводится» к «работе в одном помещении»!! И после таких диких мыслей в одном из лучших еще русских журналов — нас хотят уверить, что теоретическая часть «Капи-тала» общепризнана наукой. Да, не будучи в силах ничего мало-мальски серьезного возразить против «Капитала», «общепризнанная наука» стала расшаркиваться перед ним, продолжая в то же время выказывать самое элементарное невежество и повторять старые пошлости школьной экономии. Приходится остановиться несколько на этом во-просе, чтобы показать г. Михайловскому, в чем состоит сущность дела, кото-

--------------------------------------------------------------
— что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Ред.

- 199 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»    177

рую он, по своей постоянной привычке, совершенно обошел.
Обобществление труда капиталистическим производством состоит совсем не в том, что люди работают в одном помещении (это только — частичка процесса), а в том, что концентрация капиталов сопровождается специализацией общественного труда, уменьшением числа капиталистов в каждой данной отрасли промышленности и увели-чением числа особых отраслей промышленности; — в том, что многие раздробленные процессы производства сливаются в один общественный процесс производства. Если, например, в эпоху кустарного ткачества мелкие производители сами пряли пряжу и выделывали из нее ткани, то мы имели немного отраслей промышленности (пряденье и ткачество сливались вместе). Если же производство обобществляется капитализмом, то число особых отраслей промышленности увеличивается: отдельно производится бума-гопряденье, отдельно ткачество; самое это обособление и концентрация производства вызывают новые отрасли — производство машин, добывание каменного угля и т. д. В каждой отрасли промышленности, сделавшейся теперь более специализированной, число капиталистов становится все меньше. Это значит, что общественная связь между производителями все более и более укрепляется, производители сплачиваются в одно целое. Разрозненные мелкие производители производили каждый по нескольку опера¬ций зараз и потому были сравнительно независимы от других: если, например, кустарь сам сеял лен, сам прял и ткал, — он был почти независим от других. На таком-то режи¬ме мелких, раздробленных товаропроизводителей (и только на нем) оправдывалась по¬говорка: «каждый за себя, а за всех бог», т. е. анархия рыночных колебаний. Совсем иначе обстоит дело при достигнутом благодаря капитализму обобществлении труда. Фабрикант, производящий ткани, зависит от бумагопрядильного фабриканта; этот по¬следний — от капиталиста-плантатора, посеявшего хлопок, от владельца машинострои¬тельного завода, каменноугольной копи и т. д., и т. д. В результате получается то, что

- 200 -

В. И. ЛЕНИН

ни один капиталист не может обойтись без других. Ясное дело, что поговорка «каждый за себя» — к такому режиму совсем уже неприложима: здесь уже каждый работает на всех и все на каждого (и богу не остается места — ни в качестве заоблачной фантазии, ни в качестве земного «златого тельца»). Характер режима совершенно меняется. Если во время режима существования мелких раздробленных предприятий в каком-нибудь из них останавливалась работа, —это отражалось лишь на небольшом числе членов общества, не производило общего замешательства и потому не вызывало общего вни¬мания, не побуждало к общественному вмешательству в дело. Но если такая остановка произошла в крупном предприятии, посвященном очень уж сильно специализирован¬ной отрасли промышленности и потому работающем чуть ли не на все общество и в свою очередь зависящем от всего общества (я беру для простоты случай, когда обобще¬ствление достигло своей кульминационной точки) — тогда уже должно остановиться дело во всех остальных предприятиях общества, потому что они могут получить необ¬ходимые продукты только из этого предприятия — могут реализовать все свои товары только при наличности его товаров. Все производства сливаются, таким образом, в один общественный производительный процесс, а между тем каждое производство ве¬дется отдельным капиталистом, завися от его произвола, отдавая общественные про¬дукты в его частную собственность. Неужели же не ясно, что форма производства ста¬новится в непримиримое противоречие с формой присвоения? Неужели не очевидно, что последняя не может не приспособиться к первой, не может не сделаться тоже об¬щественной, т. е. социалистической? А остроумный филистер из «Отеч. Записок» сво¬дит все к работе в одном помещении. Вот уж поистине попал пальцем в небо! (Я опи¬сал один только материальный процесс, одно изменение производственных отношений, не коснувшись социальной стороны процесса, объединения, сплачивания и организа¬ции рабочих, — так как это производное, второстепенное явление.)

- 201 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»    179

Если российским «демократам» приходится разъяснять такие азбучные вещи, — то причина этого лежит в том, что они до такой степени погрязли по уши в мещанских идеях, что решительно не в состоянии представить себе иных порядков, кроме мещан-ских.
Возвратимся, однако, к г. Михайловскому. Что возразил он против тех фактов и со-ображений, на которых Маркс основал вывод о неизбежности социалистического строя в силу самих законов развития капитализма? Показал ли он, что в действительности — при товарной организации общественного хозяйства — не происходит роста специали¬зации общественного процесса труда, концентрации капиталов и предприятий, обобще¬ствления всего процесса труда? Нет, он не привел ни одного указания в опровержение этих фактов. Поколебал ли он то положение, что капиталистическому обществу при¬суща анархия, не мирящаяся с обобществлением труда? Он ничего не сказал об этом. Доказывал ли он, что объединение процесса труда всех капиталистов в один общест¬венный процесс труда может ужиться с частной собственностью? что возможен и мыс¬лим иной выход из противоречия, кроме указанного Марксом? Нет, он ни слова не ска¬зал об этом.
На чем же держится его критика? На подтасовках, передержках и на потоке фраз, представляющих собой не что иное, как погремушки.
Как назвать иначе, в самом деле, такие приемы, когда критик, — наговоривши пред-варительно много чепухи насчет тройственно-последовательных шагов истории, — за-дает Марксу с серьезным видом такой вопрос: «а дальше что?», т. е. как пойдет история за той конечной стадией процесса, которую он обрисовал. Извольте видеть, Маркс с самого начала своей литературной и революционной деятельности с полнейшей опре-деленностью заявил свои требования от социологической теории: она должна точно изображать действительный процесс — и ничего более (ср., напр., «Коммунистический манифест» о критерии теории коммунистов57). В своем «Капитале» он строжайше со¬блюл

- 202 -

В. И. ЛЕНИН

это требование: поставив своей задачей научный анализ капиталистической общест-венной формации, — он поставил точку, доказавши, что действительно происходящее перед нашими глазами развитие этой организации имеет такую-то тенденцию, что она неизбежно должна погибнуть и превратиться в другую, высшую организацию. А г. Михайловский, обойдя всю сущность доктрины Маркса, задает свой глупейший во¬прос: «а дальше что?» И глубокомысленно добавляет: «Я должен откровенно признать¬ся, что не совсем ясно представляю себе ответ Энгельса». Но зато мы должны откро¬венно признаться, г. Михайловский, что совсем ясно представляем себе дух и приемы такой «критики»!
Или еще такое рассуждение: «В средние века марксова индивидуальная собствен-ность, основывающаяся на собственном труде, не была ни единым, ни преобладающим фактором, даже в области экономических отношений. Рядом с ней существовало мно-гое другое, к чему, однако, диалектический метод в толковании Маркса (а не в переви-рании г. Михайловского?) не предлагает возвращаться... Очевидно, что все эти схемы не представляют картины исторической действительности, или даже только ее пропор-ций, а только удовлетворяют склонности человеческого ума мыслить всякий предмет в состояниях прошедшего, настоящего и будущего». Даже приемы Ваших передержек, г. Михайловский, однообразны до тошноты! Сначала подсунул в схему Маркса, пре-тендующую на формулирование действительного процесса развития капитализма — и ни на что другое, намерение доказывать что бы то ни было триадами, затем констати-рует, что схема Маркса не соответствует этому, навязанному ей г. Михайловским плану (3-ья стадия восстановляет только одну сторону первой стадии, опуская все остальные), и развязнейшим образом делает вывод, что «схема,

--------------------------------------------------------------
Поэтому-то и опущены другие черты экономических порядков средних веков, что они принадлежа-ли к феодальной общественной формации, тогда как Маркс изучает одну капиталистическую. В чистом своем виде процесс развития капитализма действительно начался (например, в Англии) с режима мел-ких, раздробленных товаропроизводителей и их индивидуальной трудовой собственности.

- 203 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»    181

очевидно, не представляет картины исторической действительности» !
Мыслима ли серьезная полемика с таким человеком, неспособным (употребляя вы-ражение Энгельса о Дюринге) даже по исключению цитировать точно? Можно ли тут возражать, когда публику уверяют, что схема «очевидно» не соответствует действи-тельности, не сделавши даже попытки показать в чем-нибудь ее неверность?
Вместо того, чтобы критиковать действительное содержание марксистских воззре-ний, г. Михайловский упражняет свое остроумие насчет категорий прошедшего, на-стоящего и будущего. Энгельс, например, возражая против «вечных истин» г. Дюринга, говорит, что «нам в настоящее время проповедуют» троякую мораль: христианско-феодальную, буржуазную и пролетарскую, так что прошедшее, настоящее и будущее
со
имеют свои теории морали . Г. Михайловский по поводу этого рассуждает: «я думаю, что в основании всех тройственных делений истории на периоды лежат именно катего¬рии прошедшего, настоящего и будущего». Какое глубокомыслие! Да кто же не знает, что если рассматривать какое угодно общественное явление в процессе его развития, то в нем всегда окажутся остатки прошлого, основы настоящего и зачатки будущего? Но разве, например, Энгельс думал утверждать, чтобы история морали (он ведь говорил только о «настоящем») ограничивалась тремя указанными моментами? чтобы феодаль¬ной морали не предшествовала бы, например, рабская, а этой последней — мораль пер¬вобытной коммунистической общины? Вместо того, чтобы серьезно критиковать по¬пытку Энгельса разобраться в современных течениях моральных идей посредством ма¬териалистического их объяснения, — г. Михайловский угощает нас пустейшим фразер¬ством!
По поводу таких приемов «критики» г. Михайловского, открывшейся заявлением, что он не знает, в каком сочинении изложено материалистическое понимание истории, — небесполезно, может быть, напомнить, что было время, когда автор знал одно из этих сочинений

- 204 -

В. И. ЛЕНИН

и умел правильнее оценить его. В 1877 г. г-н Михайловский так отзывался о «Капита-ле»: «Если снять с «Капитала» тяжелую, неуклюжую и ненужную крышку гегельян-ской диалектики (Что за странность такая? Отчего это в 1877 г. «гегельянская диалек-тика» была «ненужной», а в 1894 г. вышло так, что материализм опирается на «непре-рекаемость диалектического процесса»?), то, независимо от других достоинств этого сочинения, мы увидим в нем превосходно разработанный материал для решения обще-го вопроса об отношении форм к материальным условиям их существования и превос-ходную постановку этого вопроса для известной области». — «Отношение форм к ма-териальным условиям их существования» — это, ведь, и есть тот вопрос о соотноше-нии разных сторон общественной жизни, о надстройке идеологических общественных отношений над материальными, в известном решении которого и состоит доктрина ма-териализма. Пойдем дальше.
«Собственно говоря весь «Капитал» (курсив мой) посвящен исследованию того, как раз возникшая общественная форма все развивается, усиливает свои типические черты, подчиняя себе, ассимилируя открытия, изобретения, улучшения способов производст¬ва, новые рынки, самое науку, заставляя их работать на себя, и как, наконец, дальней¬ших изменений материальных условий данная форма выдержать не может».
Удивительное происшествие! В 1877 г. «весь «Капитал»» был посвящен материали-стическому исследованию данной общественной формы (в чем же ином состоит мате-риализм, как не в объяснении общественных форм материальными условиями?), — а в 1894 г. стало так, что неизвестно даже, где, в каком сочинении искать изложения этого материализма!
В 1877 г. в «Капитале» было «исследование» того, как «дальнейших изменений ма-териальных условий данная форма (т. е. капиталистическая? не правда ли?) выдержать не может» (это заметьте), — а в 1894 г. оказалось так, что никакого исследования со-всем нет, а убеждение в том, что капиталистическая форма не может

- 205 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»    183

выдержать дальнейшего развития производительных сил — держится «исключительно на конце гегелевской триады»! В 1877 г. г. Михайловский писал, что «анализ отноше-ний данной общественной формы к материальным условиям ее существования навсе-гда (курсив мой) останется памятником логической силы и громадной эрудиции авто-ра», — а в 1894 г. он объявляет, что доктрина материализма никогда и нигде не была проверена и обоснована научно!
Удивительное происшествие! Что же это такое в самом деле означает? Что такое случилось?
Случилось два обстоятельства: во-первых, русский, крестьянский социализм 70-х го-дов, «фыркавший» на свободу ради ее буржуазности, боровшийся с «яснолобыми либе-ралами», усиленно замазывавшими антагонистичность русской жизни, и мечтавший о крестьянской революции, — совершенно разложился и породил тот пошлый мещан-ский либерализм, который усматривает «бодрящие впечатления» в прогрессивных те-чениях крестьянского хозяйства, забывая, что они сопровождаются (и обусловливают-ся) массовой экспроприацией крестьянства. — Во-вторых, в 1877 г. г-н Михайловский так увлекался своей задачей — защитить «сангвиника» (т. е. социалиста революционе-ра) Маркса от либеральных критиков, что не заметил несовместимости метода Маркса с его собственным методом. Но вот разъяснили ему это непримиримое противоречие между диалектическим материализмом и субъективной социологией — разъяснили статьи и книги Энгельса, разъяснили русские социал-демократы (у Плеханова не раз встречаются очень меткие замечания по адресу г. Михайловского), — иг. Михайлов-ский вместо того, чтобы серьезно приняться за пересмотр вопроса, просто-напросто за-кусил удила. Вместо приветствия Маркса (выраженного им в 1872 и 1877 гг.) он лает теперь на него из-за подворотни сомнительного качества похвал и шумит и брызжет против русских марксистов, не желающих удовлетворяться «охраной экономически слабейшего», товарными складами и улучшениями в деревне, музеями и артелями для кустарей и т. п.

- 206 -

В. И. ЛЕНИН

благонамеренными мещанскими прогрессами — и желающих оставаться «сангвиника-ми», сторонниками социальной революции и обучать, руководить и организовать дей-ствительно революционные общественные элементы.
После этого небольшого отступления в область давнопрошедшего, можно, кажется, и закончить разбор «критики» г. Михайловского теории Маркса. Попробуем же подвес¬ти итоги и резюмировать «доводы» критика.
Доктрина, которую он вознамерился разрушить, опирается, во-первых, на материа-листическое понимание истории и, во-вторых, на диалектический метод.
Что касается до первого, то критик заявил прежде всего, что он не знает, в каком со-чинении изложен материализм. Не найдя нигде этого изложения, он принялся сам со-чинять, что такое материализм. Чтобы дать понятие о чрезмерных претензиях этого ма-териализма, он сочинил, будто материалисты претендуют на то, что объяснили все прошедшее, настоящее и будущее человечества, — а когда потом, по справке с под-линным заявлением марксистов, оказалось, что объясненной считают одну только об-щественную формацию, — тогда критик решил, что материалисты суживают поле дей-ствия материализма, чем, мол, и побивают себя. Чтобы дать понятие о приемах выра-ботки этого материализма, он сочинил, будто материалисты сами признавались в сла-бости познаний для такого дела, как выработка научного социализма, несмотря на то, что в слабости познаний Маркс и Энгельс сознавались (в 1845—1846 гг.) по отноше-нию к экономической истории вообще, и несмотря на то, что это сочинение, доказы-вавшее слабость их познаний, они никогда не печатали. После таких прелюдий подари¬ли нас и критикой: «Капитал» был уничтожен тем, что касается одного только периода, тогда как критику нужны все периоды, и еще тем, что «Капитал» не утверждает эконо¬мический материализм, а просто касается его — аргументы, настолько, очевидно, вес¬кие и серьезные, что пришлось признать, что материализм никогда не был научно обоснован. Затем против материализма приведен был

- 207 -

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»    185
тот факт, что человек, совершенно посторонний этой доктрине, изучавший доисториче¬ские времена совсем в другой стране, — пришел к материалистическим же выводам. Чтобы показать далее, что детопроизводство совсем неправильно притянуто к материа¬лизму, что это — одно словесное ухищрение, — критик стал доказывать, что экономи¬ческие отношения представляют надстройку над половыми и семейными. Указания, которые даны были при этом серьезным критиком в поучение материалистам, обогати¬ли нас глубокой истиной, что наследство невозможно без детопроизводства, что к про¬дуктам этого детопроизводства «примыкает» сложная психика и что дети воспитыва¬ются в духе отцов. Попутно узнали мы также, что национальные связи — продолжение и обобщение родовых. Продолжая свои теоретические изыскания о материализме, кри¬тик заметил, что содержание многих аргументов марксистов состоит в том, что угнете¬ние и эксплуатация масс «необходимы» при буржуазном режиме и что этот режим «не¬обходимо» должен превратиться в социалистический, — и вот он не замедлил объя¬вить, что необходимость — слишком общая скобка (если не сказать о том, что именно люди считают необходимым) и что поэтому марксисты — мистики и метафизики. Кри¬тик заявил также, что полемика Маркса с идеалистами «одностороння», не сказавши ни слова о том, как относятся воззрения этих идеалистов к субъективному методу и как относится к ним диалектический материализм Маркса.
Что касается до второго устоя марксизма — диалектического метода, — то доста-точно было одного толчка смелого критика, чтобы свалить этот устой. И толчок был очень меткий: критик возился и трудился с неимоверными усилиями над опровержени¬ем того, будто триадами можно что-либо доказывать, — умолчавши о том, что диалек¬тический метод состоит совсем не в триадах, что он состоит именно в отрицании прие¬мов идеализма и субъективизма в социологии. Другой толчок специально направлен был против Маркса: при помощи доблестного г. Дюринга, критик подсунул

- 208 -