Неподсуден — Социальная драма — Киностудия МОСФИЛЬМ (1969)

Статья под цифровой редакцией подготовлена: Орловым Геннадием Викторовичем (08.11.1965) — Советским выдающимся публицистом СССР — Прозаиком СССР — Историком СССР

Страницы:      [01]     [02]

Страна:    СССР
Киностудия:     Мосфильм.
Творческое объединение:    Киноактёр.
Год:     1969.
Жанр:    Социальная драма.
Изображение:    Чёрно-белый.
Длительность:    ? минут.
Плёнка:     .
Количество зрителей в СССР:   43 300 000 человек.
Премьера:    25.08.1969.
Бюджет:     .
Язык:     Русский.

Неподсуден — Советская чёрно-белая социальная драма, поставленная на киностудии «Мосфильм» в 1969 году, режиссёрами Владимиром Краснопольским и Валерием Усковым, по экранизации рассказа Льва Ющенко «Командир».

Повествование

25 августа 1969 года — Состоялась премьера в СССР.

Краткий сюжет

Трое друзей знакомятся в электричке с прекрасной девушкой Надей (Людмила Максакова), она отдаёт своё предпочтение Сергею (Олег Стриженов) и влюбляется в него.

В тренировочном полёте терпит катастрофу реактивный самолёт Ил-28. Радист Сорокин (Леонид Куравлёв), струсив, без приказа покидает горящую машину в самом начале пожара. Из-за чего самолёт остаётся без радиосвязи. Приземлившийся Сорокин обнаружен и доставлен на аэродром первым, он успевает написать рапорт, в котором утверждает, что прыгнул в последний момент, в то время как второй пилот Егоров покинул машину первым.

Хотя Егоров неподсуден — его слова, что он покинул самолёт непосредственно перед катастрофой по прямому приказу Цыганка, невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, — он увольняется с курсов по переподготовки ГВФ и уходит в гражданскую малую авиацию ГВФ на «Кукурузник». На его решение прежде всего повлияло то, что от него отвернулась любимая девушка Надя.

Вскоре был вынужден уйти со службы и Сорокин устроился на радиозавод в Омске. Через несколько лет Сорокин находит Надю в сложной ситуации и вскоре они поженились. 

Егоров в глубокой провинции возит на Ан-2 пассажиров и поросят. В него по уши влюбляется молодая работница почтового отделения Оля (Ольга Сошникова) и только после того как получил письмо от сослуживца Егоров делает предложение Ольге выйти за него замуж и вскоре они женятся.

Через шесть лет Егоров в Омске встречается с Надей, она его приглашает к себе домой где он узнаёт, сто у него растёт сын Сергей (Коля Лиров), но Надя против того и говорит Егору, что сын только её и, чтобы он уходил.

Егор принимает предложение генерал-майора Пётра Петровича Самойлова (Пётр Глебов) и переходит в большую авиацию ГВФ.

Через 10 лет будучи уже командиром экипажа самолёта Ту-104, который совершает рейс: Новосибирск — Москва с посадкой в Свердловске. Егоров случайно заметил всё семью Сорокиных, которые стоят у траппа самолёта. После посадки в Свердловске Егоров приглашает своего сына Сергея (Володя Кузнецов) в кабину пилотов.

Прямо в полёте после выяснения отношений между Егоровым и Сорокиным приводит к тому, что Сорокин решает рассказать всю правду о том полёте, когда погиб Цыганок (Владимир Гусев).

Полный сюжет

— Товарищи, минуточку.
— Здравствуй. 
— Здравствуй. 
— Принимай пассажиров, 70 человек. 5 человек сойдут в Свердловске, детей нет. Слушай Туфли купила? 
— Угу. 
— Хорошие?
— Хорошие. 
— Привет Москве.
— Девочки, поторапливайтесь, вылет на 10 минут раньше. 
— Угу.
— Простите, у вас есть «Огонёк»? 
— Какой огонёк?
— Ну с кроссвордом. 
— А, найдём, найдём. 
— Спасибо.
— Закурить есть? 
— Опять курим? 
— Да-да.
— Что тут скажешь, Иннокентий, что тут скажешь? 
— По поводу чего? 
— Ничего, просто так.
— Ну если так.
— Радист готов. 
— Штурман готов.
— Второй пилот готов. 
— Бортинженер готов.
— Новосибирск, 42412, разрешите буксировку.
— 42412, буксировку разрешаю.
— Товарищи пассажиры, попрошу внимания! Экипаж приветствует вас на борту самолета Ту-104, выполняющего рейс 144 по маршруту «Новосибирск - Свердловск – Москва». Наш полёт будет проходить на высоте 9000 метров со скоростью 750 километров в час. Продолжительность полёта до Свердловска - 2 часа. Во время полёта просьба соблюдать следующие правила. Наш рейс выполняет экипаж московского управления. Командир корабля - пилот первого класса Егоров.
Желаем вам приятного полета.
— 42412. Разрешите взлёт.
— 42412, примите условия взлёта: давление 742, высота 150, видимость 2 километра, ветер встречный, 8 метров, позёмка. Взлетайте.
— Взлетаем.
— Сережа. Сергей. 
— Спасибо.
— Простите, вы не забыли, что я просил у вас «Огонёк» с кроссвордом? 
— Я помню. 
— Только чистый.
— Представляете себе, летел сюда прошлый раз - был погибший рейс.
— Как - погибший? 
— Дали «Огонёк» - весь кроссворд исчеркан.
— Пожалуйста. 
— Благодарю вас.
— А вот и я, труженики.
— Спасибо. 
— Спасибо, Вика. 
— Пожалуйста. Командир. 
— Командир. 
— Да, слушаю вас. 
— Если сказать про пилота «Витает в облаках», это будет правильно.
— Я принесла вам кофе. 
— Кофе? Замечательно, чашка кофе, это как раз то, что нужно. Пей, Иннокентий. 
— Как это ты угадываешь? Только подумаешь: Хорошо бы кофейку хватить, а ты уж тут. Биотоки? Может, просто внутренний локатор? 
— Какие там биотоки. Просто ведьма.
— Простая Советская ведьма. 
— Угу.
— Командир, я вам сейчас принесу. 
— Как там, в салоне?
— Все в порядке.
— Следи за курсом.
— Пожалуйста. Вот вам ещё один кроссворд.
— Спасибо.
— Не обратила внимания, как фамилия пилота?
— Нет. Какое это имеет значение?
— Егоров, бортпроводница объявила. 
— Ну и что? Мало ли Егоровых на свете. Даже если допустим. Что из того?
— О чём это вы?
— А что, родителям нельзя и поговорить бесконтрольно?
— Скучаем, девушка? 
— Скучает.
— Подрулим? 
— Подрулим. 
— Прошу. 
— Скажите, пожалуйста, девушка, где достать турецкую саблю? Не знаете? Гляди, какое везение: девушка-то глухонемая, говори что хочешь.
— А может, с ней знаками? Покажи ей, что мы познакомиться с ней желаем.
У-уу.

— Нет. 
— Ну-ка, цок. Одного сердца мало. 
— Мало.
Цок, у-уу, прошу.  
— Ну что вам, ребята?
— Спящая красавица заговорила. Здрасте, мы делегаты.
— От кого? 
— А вон от него, человек помирает: у него любовь с первого взгляда.
— Кто забыл мороженое?
— Ну, если он вам, девушка, не подходит, так выбор громаден. Вы посмотрите: сила, красота, молодость. Прошу вас.
— Не хочу. 

— Ну угощайтесь.
— Берите, берите, берите, берите.

— Товарищ командир. 
— Запрещено. 
— Цыганок.
— Нет. 
— Ну Вася. 
— Ты же меня знаешь. 
— Спасибо, друг. 
— Пожалуйста.
— Только, собственно говоря, за что? 
— Что? Что за что?
— Вот я и спрашиваю.
— Добрый вечер, ребята, добрый вечер. Спасибо.
— Я ж сказал добрый вечер. Всё.

Птицы поют в сосняке придорожном,
В ясное небо подолгу смотрю.
Жить на Земле и не петь невозможно, -
Это я точно тебе говорю.
Жить на Земле и не петь невозможно, -
Это я точно тебе говорю.

Надо б друзей выбирать осторожно,
Но без опаски им сердце дарю.
Жить на Земле без друзей невозможно, -
Это я точно тебе говорю.
Жить на Земле без друзей невозможно, -
Это я точно тебе говорю.

Сотни ночей ты провел бы тревожно,
Лишь бы с любимою встретить зарю.
Жить на Земле без любви невозможно, -
Это я точно тебе говорю.
Жить на Земле без любви невозможно, -
Это я точно тебе говорю.
— Есть лишний билетик.
— Сорокин, конечно, всё может. Одно непредвиденное обстоятельство: два вместе, — один отдельно, разыграем? Товарищи, у меня нет лишнего билета!
— Если и этот «Москвич» не остановится, я тебя поцелую.
— Сережа, я Машина!
— Наконец-то мы одни в персональном автомобиле.
— Есть предложение поцеловаться.
— Опротестовываю.
— А это приказ. 
— А кто ты такой?
— Через полгода - командир реактивного корабля.
— А я через год - народный судья или прокурор. Я речь про тебя скажу: Подсудимый Егоров, встаньте. 
— Долой прокуроров к стенке. 
— А-аааааааааааа.

— Тебе, конечно, уже поздно. 
— Угу. Мама.
— Конечно. А посидеть на крыльце можно?
— Я пойду.
— Я люблю тебя. 
— До завтра.
— До завтра.
— Не хочу завтра. Любишь? Правда любишь? Честное слово, любишь?
— Очень. 
— Пошли.
— Куда? 
— К тебе.
— Там же Цыганок. 
— Ну и что? 
— А ты иди к нему и скажи, что я люблю тебя, как сумасшедшая.
— И что вообще сумасшедшая.
— Цыганок! Цыганок! 
— Ну чего тебе?
— Серега не приходил? 
— Нет. А где ты его потерял?
— Ну ладно.
— Ну.
— Идём, идём.
— Цыганок! Погоди, боишься?
— Нет.
— Я сейчас.

Ушёл по интимному делу. Встреча в столовой в 6.00. Цыганок.
— Надя. Надя!
— Пить не хотите?
— Тебе минеральную или лимонад? 
— Спасибо.
— А тебе, Сергей? 
— Мне лимонад.
— Пока еще предпочитаем лимонад. Надолго ли?
— Пожалуйста.
— Простите, вы пилот, вы должны знать. Доисторический летающий ящер.

— Четвертая - Д, шестая - Р. 12 букв.
— 12 букв? Гиппопотам. 
— Спасибо.
— Гражданка, не стойте в проходе. 
— Не скажешь, кто эти трое?
— А что сегодня происходит? Не рейсовая машина, а какая-то летающая таинственная пещера.
— Коля, запроси погоду Свердловска. 
— Понял.
— Экипаж к выполнению учебно-тренировочного задания номер 2 готов. — Задание ясно?
— Ясно. 
— По кабинам.
— Есть.
— Седьмой, я земля. Понял вас, понял, седьмой, понял.
— Как связь? 
— Нормально.
— Земля, Земля, я 51-ый, вышли в зону, все нормально. Приступаем к выполнению задания. 
— 51-ый, я земля, вас понял, выполняйте задание, держите связь.
— Сережа, давай.
— Движок горит командир.
— 51-ый, я земля, отвечайте.
— Где связь, Сорокин?
— Сорокин, связь. Где связь?
— Я земля. Почему молчите? Приказываю: действуйте по обстановке.
— Земля. Земля, я 51-ый. Не слышу вас.
— Цыганок, хвост горит. 
— Прыгай, Серега.
— Приказываю прыгать.
— Всё, что ты мне докладывал, немедленно изложишь в рапорте.
— Товарищ Самойлов, рапорт радиста, все документы и формуляры ко мне.
— Товарищ Самойлов, Егоров жив, сейчас его привезут.
— Да-да обязательно, хорошо.
— Готов?
— Вы что ж, полагаете, что я бросил раненого Цыганка?
— Я ничего не предполагаю. Я ещё раз спрашиваю: почему вы выбросились из самолета? 
— Был приказ командира.
— А вы мой приказ слышали: действовать по обстановке?
— Нет. 
— Почему? 
— Не было связи.
— Как не было? Почему? 
— Не знаю.
— А Сорокин выбросился тоже по приказу командира?
— Сорокин? Сорокин выбросился... 
— По приказу?
— Да. 
— До вас или позже?
— Точно не знаю. 
— Да. А Сорокин говорит, что выбросился после вас.
— Ты это сказал? 
— Как было, так и сказал.
— Он выбросился в самом начале пожара без приказа, потому и не было связи.
— Без приказа? Так где же правда? Ты только что сказал обратное.
— Я солгал. 
— Как солгал?
— Не подличай, Сорокин, подтверди.
— В рапорте все указано, товарищ Самойлов. Все как было.
— Почитай.
— Ведь двигатели были надежные. 
— Ну и что?
— Чего Егоров струсил-то? 

— Да не струсил, не верю я в это.
— Не веришь? Ходит рядом парень, и вдруг.

— Не знаю.
А я не верю. Судить человека
— Это неправильно.
— видел, да он бывал же в аварии
— Не мог Сережка Егоров выброситься, если командир был без сознания.
— Не мог, а бросил. С фактами что сделаешь?
— Что ж ты не подписал свой рапорт, радист?
— Дай-ка сюда. Как же так, Сорокин?
— Виноват, товарищ Самойлов. Запамятовал.
— Подпиши и дату поставь. Или передумал?

11 мая 1952 года Сорокин

— Вы свободны, Сорокин.
— Ну что? 
— Как там?
— Да, был Цыганок. 
— Даже не верится.
— Если б вчера кто сказал мне, что Сережка Егоров может друга бросить, я б того — своими рукам задушил.
— Этого не может быть. Не может быть, не может быть! 
— Даже не знаю, как тебе сказать.
— Нет, не могу. Пусть другие скажут.
— Значит, это правда? Удрал. Струсил.
— Был бы жив Цыганок, он бы сказал.
— Да, нет Цыганка.
— А что теперь будет, я и сам не знаю.
— Вину твою доказать трудно, невиновность тоже.
— Единственный свидетель против тебя.
— Я драться с тобой не буду. 
— Кулаки не доказательства.
— И тебе нужны доказательства? 
— Не только мне, они всем нужны.
— Я драться с тобой не буду. 
— Кулаки - не доказательства.
— И тебе нужны доказательства? 
— Не только мне. Они всем нужны.

— Сережа! Сережа, вернись! Сережка!
— Надя.
— Вернется. Его, Надя, пожалеть нужно.
— Я люблю его. 
— Вот именно, простить надо. 
— Уходи.
— Ты не мучайся. Он вернется, все забудется.
— Нет, никогда! Уходи, я никого не хочу видеть!
— Надя. 
— Ну что ты хочешь?
— Ведь он ушёл! Ушёл и ничего не сказал, значит.
— Сережка потом тебе все объяснит. 
— Ничего не хочу о нем слышать. Всё кончено, нет человека, которого я любила.
Нет его, как нет Цыганка. 
— Ну зачем так?

— Иди, прошу тебя.
— Что это ты, Сорокин, Егоровым заинтересовался? Подробности хочешь узнать? Дело прекратили за недостатком улик. А от нас он ушёл. Подал заявление и ушёл. А удержать я его не мог ни по совести, ни юридически.

Слушай, Сорокин, шёл бы и ты от нас а. 
— Гоните?
— Гнать не гоню, не имею права по закону.
— Но ты сам знаешь, в нашем деле есть законы писаные и неписаные, давай.
— 9 букв, посередине - Щ.
— Что? 
— По вертикали. 
— Что же, в моем лице управление кадров данного аэрохозяйства не возражает против вашей кандидатуры. Начальник аэродрома в моем же лице подтверждает решение отдела кадров.
— Может, хватит трепаться? 
 

— Пожалуйста. Вот наши лошадки. Когда не ремонтируются - летают, когда не летают - ремонтируются. Иногда ремонтируем прямо в полёте. Заявление об уходе сейчас будешь писать или до завтра погодишь?
— Я работать приехал. 
— Ну да, правда?
— Приехал, буду работать.

— Чего связать?
— Как там дальше? Пассажиры есть? 
— Пока нет. Может, кто и подойдёт.
— Целую неделю прошу привезти штангу - все нет и нет. Ну что это такое?
— Ну раз обещал - привезёт. 
— Ну когда, когда?
— Ну когда, сейчас узнаем.
— Здрасти, Сергей Ильич. 
— Здрасти. 
— Как семена привезли?
— Семена не привёз. 
— А штангу-то опять не привезли?
— Нет твоего спортинвентаря. 
— Ну вот.
— А книги привезли, Сергей Ильич? 
— Книги привёз.
— Спасибо. 
— Ну вот что я скажу теперь ребятам? Опять штанги нет. 
— Ну нет так нет. Пока нет, подождём.
— Сергей Ильич, а почту привезли? 
— Привёз.
— Ой, ой, ушла! Держите его! Держите! 
— Куда несет тебя, окаянный?
— Вот твоя почта. Можешь открывать контору.
— Спасибо.
— Сергей Ильич, а вы на почту зайдете? 
— Зачем? Ведь мне никто не пишет, кому знать, как не тебе. 
— Сергей Ильич! А почему вам девушки не пишут? 
— Нет у меня девушек, потому и не пишут. 
— Нету?

— Сергей Ильич, Сергей Ильич хотите, я вам письмо напишу?
— Напиши. Только не забудь адрес - на деревню дедушке.

— Оля? 
— Угу.
— Да проходи же. Ты как здесь оказалась? Кто тебя привёз?
— А я так пришла. 
— Как это так? 
— Пешком? 
— Пешком.
— Ой, извините, пожалуйста. 
— Погоди, погоди. 
— На, оденься держи, да я выйду одевайся.
— Сами велели надеть, а теперь смеетесь.
— Славный из тебя пилот получится.
— Ну что там у тебя стряслось? 
— Ничего не стряслось.
— Я вам одну вещь принесла. Помните, когда вы к нам в последний раз прилетали, вы говорили, что вам некому писать, вы не угадали вам пришло письмо. Вот оно, заказное авиаотправление. И ни чуточки не промокло.
— И из-за этого письма ты бежала в такую даль?
— Да о чём вы говорите? вы читайте. Неужели вам не интересно, Дальнего Востока штемпель, мужчина писал.
— А ты откуда знаешь, что мужчина? 
— По фамилии.
— А разве можно почтовым деятелям чужие письма читать?
— А я только обратный адрес. 
— Ну ладно, ладно.
Встретил в Омске бывшую твою, Надю. Она замужем за Сорокиным, он инженер радиозавода, она работает в нарсуде, сынишка у них.
— Что там? 
— А ничего там, всё как должно быть. 
— Плохое письмо принесла? Сергей Ильич, что же вы молчите? 
— Погоди, Оля. Ты посиди тихонько, помолчи.
— Вы не сердитесь, я хотела, а вот как вышло. Ведь это плохо, когда человеку письма не пишут. Никто не пишет, а человек ведь ждёт.
— Кто ждёт? 
— Вы, Сергей Ильич, и ждёте.
— Что вы передо мной-то гордитесь, передо мной не нужно. Сергей Ильич. 
— Оля, выходи за меня замуж.
— Не нужно. Зачем же смеяться надо мной?
— Я серьёзно. Выходи. 
— Не нужно так, Сергей Ильич.

— Может, вы и не хотите смеяться, а смеётесь. Любить нужно.
 

— Оленька, принимай.
— Ой. Положи вот сюда.
— Шесть и сто.
— Ты с котом-то не взвешивай!
— Куда ты? Шесть сто.
— Счастливая Олька, ну ладно, я побежала.
— Оля, на провод тебя. 
— А вы что, сами не могли?
— Девчонки тебя требуют.
— Оля! Оля, Оля, Оля, сиди на проводе, Оля, ты здесь? 
— Здесь я. Давай, что у тебя.
— Сонька, Сонька, нашла её? 
— Да тут она.
— Принимай текст. 
— Слушайте, девчонки, я волноваться начинаю. 
— Не перебивай, прими текст.
— Телеграмма для твоего из Москвы. 
— Откуда?
— Из Москвы. Держишь линию? 
— Ну давай скорее. Адрес? 
— Да ты что? В себе? Давай.
Встречай Омске аэродроме одиннадцатого проездом рейс 335 точка Добился перевода точка Самойлов. 
— Оля, что это значит, уезжаешь, да? 
— Не знаю. 
— Ну здравствуй, здравствуй.
— Здравствуй, Петр Петрович.
— Как ты здесь? Седина в виски полезла, а! Ну, времени мало. Пойдём потолкуем. Да ты что кислый? Не рад, что ли? 
— Не знаю, Петр Петрович, нужно ли мне уезжать отсюда. 
— Это почему же?
— Ничего, большая авиация возьмёт тебя в оборот. Да ты что, по-настоящему летать, что ли, не хочешь?
— Да нет, это, наверное, потому что я в Омске.
— А при чем здесь Омск?
— Надя живёт здесь с Сорокиным. Помните её?
— О, брат, это забыть пора. Всё с этим, забыли, ведь 6 лет прошло. 
— Забыли.
— Прошу встать. Суд идёт. 
— Приговор. Именем Российской Советской Социалистической республики, 25 января 1958 года Народный суд второго участка Центрального района города — Омска, в составе: председательствующего Сорокиной, народных заседателей Соколова и Павлова.
— Здравствуй. Здравствуй, Надя.
— Ты? Зачем? 
— Узнал, что вы тут.
— Узнал? Впрочем, годы прошли, давность многое покрывает.
— Давность - это подарок для тех, кто совершил преступление.
— Почему - подарок? Надежда, что человек стал другим.
— А если он остался прежним? Будем говорить на улице? 
— Пойдём ко мне? Только, нет ничего пойдём.
 

>>>     [01]     >>>      [02]