75

78

В. И. ЛЕНИН

В настоящее время тем бо­лее уместно и необходимо вспомнить этот период и его основные черты, чем грубее извращают его сторонники новой «Искры» (см. «Наши политические задачи» Троцко­го, изданные под редакцией «Искры»), чем больше спекулируют они на незнакомство теперешней молодежи с историей недавнего прошлого нашего движения.

Со времени появления «Освобождения» начался второй период борьбы старой «Ис­кры». Когда либералы выступили с самостоятельным органом и с особой политической программой, задача воздействия пролетариата на «общество» естественно изменилась: рабочая демократия не могла уже ограничиться «встряхиванием» либеральной демо­кратии, расшевеливанием ее оппозиционного духа, она должна была поставить во главу угла революционную критику той половинчатости, которая ясно обнаружилась в поли­тической позиции либерализма. Наше воздействие на либеральные слои приняло форму постоянных указаний на непоследовательность и недостаточность политического про­теста гг. либералов (достаточно сослаться на «Зарю», критиковавшую предисловие г. Струве к записке Витте , и на многочисленные статьи «Искры»).

Ко времени II партийного съезда эта новая позиция социал-демократии по отноше­нию к либерализму, выступившему открыто, настолько уже выяснилась и упрочилась, что ни у кого не возникало даже вопроса относительно того, существует ли буржуазная демократия в России и должно ли оппозиционное движение встречать поддержку (и какую поддержку) в пролетариате. Речь шла лишь о формулировке партийных взглядов на этот вопрос, и мне достаточно здесь указать на то, что взгляды старой «Искры» гораздо лучше были выражены в резолюции Плеханова, подчеркнувшей антиреволюционный и противопролетарский характер ли­берального «Освобождения», чем в сбивчивой резолюции Старовера⁴⁰, которая, с одной стороны, гонится (и совершенно несвоевременно гонится) за «соглашением» с либера­лами, а с другой стороны, ставит фиктивные, заведомо неисполнимые для либералов условия таких соглашений.

* См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 21—72. Ред.

79

ЗЕМСКАЯ КАМПАНИЯ И ПЛАН «ИСКРЫ»

I

Перейдем к плану новой «Искры». Редакция признает нашу обязанность использо­вать до дна весь материал по вопросу о нерешительности и половинчатости либераль­ной демократии, по вопросу о враждебной противоположности интересов либеральной буржуазии и пролетариата, использовать «соответственно принципиальным требовани­ям нашей программы». «Но, — продолжает редакция, — по в пределах борьбы с абсо­лютизмом, и именно в теперешнем фазисе, наше отношение к либеральной буржуазии определяется задачей придать ей побольше храбрости и побудить ее присоединиться к тем требованиям, с которыми выступит (?выступил?) руководимый социал-демократией пролетариат». Мы подчеркнули особенно странные словечки в этой странной тираде. В самом деле, как не назвать странным противоположение, с одной стороны, критики половинчатости и анализа враждебности интересов, а с другой сто­роны, задачи придать храбрости и побудить присоединиться? Каким образом в состоя­нии мы придать храбрости либеральной демократии иначе, как беспощадным разбором и уничтожающей критикой ее половинчатости в вопросах демократии? Поскольку буржуазная (= либеральная) демократия намерена выступать как демократия и вынуж­дена выступать как демократия, постольку она неизбежно стремится опереться на воз­можно более широкие круги народа. Это стремление неминуемо порождает следующее противоречие: чем шире эти круги народа, тем больше среди них представителей пролетарских и полупролетарских слоев, требующих полной демократизации политического и общественного строя, такой пол­ной демократизации, которая грозит подорвать весьма важные опоры всякого буржуаз­ного господства вообще (монархию, постоянное войско, бюрократию).

80

В. И. ЛЕНИН

Буржуазная де­мократия по природе своей не в состоянии удовлетворить этих требований, она по при­роде своей осуждена поэтому на нерешительность и половинчатость. Социал-демократы критикой этой половинчатости подталкивают постоянно либералов, отры­вают все большее количество пролетариев и полупролетариев, а частью и мелких бур­жуа, от либеральной демократии на сторону рабочей демократии. Каким же образом можно говорить: мы должны критиковать половинчатость либеральной буржуазии, н о (но!) наше отношение к ней определяется задачей придать ей храбрости? Ведь это яв­ная путаница, свидетельствующая либо о том, что авторы ее пятятся назад, т. е. воз­вращаются к тем временам, когда либералы вообще еще не выступали открыто, когда их надо было вообще пробуждать, расшевеливать, побуждать открыть рот; — либо о том, что авторы сбиваются на мысль, будто можно «придать храбрости» либералам по­средством уменьшения храбрости пролетариев.

Как ни чудовищна эта мысль, по в следующем же пассусе редакционного письма мы видим ее еще более ясно выраженною: «Но, — оговаривается паки и паки редакция, — но мы впали бы в роковую ошибку, если бы поставили себе целью энергическими ме­рами устрашения теперь же заставить земства или другие органы буржуазной оппо­зиции дать, под влиянием паники, формальное обещание предъявить наши требования правительству. Такая тактика скомпрометировала бы социал-демократию, потому что превратила бы всю нашу политическую кампанию в рычаг для реакции» (курс. ред.).

Вот оно что! Не успел еще революционный пролетариат нанести ни одного серьез­ного удара царскому самодержавию в такой момент, когда оно особенно явно колеблется и когда серьезный удар особенно необходим, особенно полезен и мо­жет оказаться решительным ударом, а нашлись уже социал-демократы, бормочущие о рычаге для реакции.

81

ЗЕМСКАЯ КАМПАНИЯ И ПЛАН «ИСКРЫ»

Это уже не только путаница, это — прямая пошлость. И редакция договорилась до этой пошлости, сочинив себе, специально для разговоров о рычаге для реакции, сугубо грозное пугало. Подумайте только: люди серьезно говорят, в письме к партийным организациям социал-демократической партии, о тактике устрашения зем­цев и понуждения их, под влиянием паники, дать формальные обещания! Не легко бы­ло бы, даже среди русских сановников, даже среди наших Угрюм-Бурчеевых⁴¹, найти такого государственного младенца, который бы поверил в такое пугало. У нас есть, среди революционеров, ярые террористы, есть отчаянные бомбисты, но даже самый не­лепый из нелепых защитников бомбизма не предлагал, кажется, до сих пор устрашать... земцев и вызывать панику среди... оппозиции. Неужели не видит редакция, что, сочи­няя эти смехотворные пугала, пуская в ход эти банальные фразы, она неизбежно поро­ждает недоразумения и недоумения, засоряет сознание и сеет смуту в умах борющихся пролетариев? Ведь не в пустое пространство летят эти словечки о рычаге для реакции, о компрометирующей тактике устрашения, они падают на специфическую российско-полицейскую почву, как нельзя более приспособленную для произрастания плевелов. О рычаге для реакции нам действительно говорят теперь на каждом перекрестке, но гово­рят нововременцы⁴². О компрометирующей тактике устрашения нам действительно прожужжали все уши, — не кто иной, как трусливые вожаки буржуазной оппозиции.

Возьмите профессора князя Ε. Η. Трубецкого. Кажется, достаточно «просвещенный» и — для русского легального деятеля — достаточно «смелый» либерал. А как пошло рассуждает он в либеральном «Праве» (№ 39) о «внутренней опасности», именно опасности крайних партий! Вот вам живой образчик того, кто действительно близок к панике, вот вам наглядный пример того, что действительно оказывает на настоящих либералов устрашающее дей­ствие.

82

В. И. ЛЕНИН

Уж, конечно, боятся они не того плана, который приснился редакторам «Искры», плана вырвать у земцев формальные обещания в пользу революционеров (г. Трубецкой только расхохотался бы, если б ему сказали о таком плане), — они боятся революцион­но-социалистических целей «крайних» партий, они боятся уличных листков, этих пер­вых ласточек революционной самодеятельности пролетариата, который не остановится, не сложит оружия, пока не свергнет господства буржуазии. Этот страх порождается не смехотворными пугалами, а действительным характером рабочего движения, этот страх неизгладим из сердца буржуазии (отдельные лица и отдельные группы, конечно, не в счет). И вот почему такой фальшью звучит рассуждение новой «Искры» о компро­метирующей тактике устрашения земцев и представителей буржуазной оппозиции. Пу­гаясь уличных листков, пугаясь всего, что идет дальше цензовой конституции, гг. либе­ралы всегда будут бояться лозунга «демократическая республика» и призыва к воору­женному всенародному восстанию. Но сознательный пролетариат отвергнет с негодо­ванием самую мысль о том, чтобы мы могли отказаться от этого лозунга и от этого призыва, чтобы мы могли вообще руководиться в своей деятельности паникой и стра­хами буржуазии.

Возьмите «Новое Время». Какие нежные арии распевает оно на мотив о рычаге для реакции. «Молодежь и реакция, — читаем мы в «Заметках» № 10285 (18 октября). — ... Не вяжутся вместе эти слова, а между тем недостаточно обдуманные действия, по­рывистые увлечения и желание во что бы то ни стало принять немедленное участие в судьбах государства могут привести молодежь к этому безнадежному тупику. На днях демонстрация у Выборгской тюрьмы, затем попытка о чем-то манифестировать уже в центре столицы, в Москве прогулка с флагами и протестами против войны 200 студен­тов... Отсюда понятна реакция... студенческие волнения, демонстрации молодежи, да ведь это целый бенефис, это — козырь, нежданный, громадный козырь в руках реакционеров.

83

ЗЕМСКАЯ КАМПАНИЯ И ПЛАН «ИСКРЫ»

Вот уж подлинно для них доро­гой подарок, который они сумеют использовать. Не следует делать этого подарка, не нужно ломать воображаемых (! ! !) решеток: теперь и двери открыты (двери Выборгской и других тюрем, должно быть?), широко открыты!»

Эти рассуждения не требуют пояснений. Достаточно привести их, чтобы видеть, как бестактно заговаривать теперь о рычаге для реакции, теперь, когда ни одна из дверей всероссийской тюрьмы не приоткрыта для борющихся рабочих, когда царское само­державие не сделало еще пи единой, хоть сколько-нибудь ощутимой для пролетариата, уступки, когда все внимание и все усилия должны быть направлены на подготовку на­стоящей и решительной схватки с врагом русского народа. Конечно, одна уже мысль о такой схватке внушает страх и панику гг. Трубецким и тысячам менее «просвещенных» гг. либералов. Но мы были бы глупцами, если бы соображались с их паникой. Мы должны соображаться с состоянием своих сил, с ростом народного возбуждения и воз­мущения, с моментом, когда прямой натиск пролетариата на самодержавие примкнет к одному из стихийных и стихийно растущих движений,

II

Выше, говоря о том пугале, которое приснилось нашей редакции, мы не отметили еще одной характерной черточки в ее рассуждении. Редакция обрушилась на компро­метирующую тактику, которая бы клонилась к тому, чтобы вырвать у земцев «фор­мальное обещание предъявить наши требования правительству». Помимо указанных раньше несообразностей, тут странна самая мысль о том, чтобы «наши» требования, требования рабочей демократии, предъявляла правительству либеральная демократия. С одной стороны, либеральная демократия именно в силу того, что она представляет из себя буржуазную демократию, никогда не способна усвоить себе, не способна отстаи­вать искренне, последовательно и решительно «наши» требования. Если бы даже либералы дали, «добровольно» дали, формальное обещание предъявить наши тре­бования, то, разумеется, они не сдержали бы этого обещания, обманули бы пролетари­ат.

84

В. И. ЛЕНИН

С другой стороны, если бы мы были так сильны, чтобы влиять серьезно на буржуаз­ную демократию вообще и гг. земцев в особенности, то такой силы нам было бы вполне достаточно, чтобы самостоятельно предъявить наши требования правительству.

Странная мысль редакции — не результат обмолвки, а неизбежное следствие той сбивчивой позиции, на которую она вообще встала по данному вопросу. Слушайте: «Центральным фокусом и руководящей нитью... должна служить практическая задача... внушительного организованного воздействия на буржуазную оппозицию»; в «проекте заявления от рабочих данному органу либеральной оппозиции» должно быть «объясне­ние, почему рабочие обращаются не к правительству, а к собранию представителей именно этой оппозиции». Такая постановка задачи в основе своей ошибочна. Мы, пар­тия пролетариата, должны, конечно, «идти во все классы населения», открыто и энер­гично отстаивая перед всем народом нашу программу и наши ближайшие требования, мы должны стараться заявить эти требования и перед гг. земцами, но центральным фо­кусом и руководящей нитью должно быть для нас воздействие именно не на земцев, а на правительство. Редакция «Искры» поставила вопрос о центральном фокусе как раз вверх ногами. Буржуазная оппозиция потому и является только буржуазной и только оппозицией, что она не борется сама, не имеет своей безусловно отстаиваемой про­граммы, что она стоит между двумя борющимися сторонами (правительством и рево­люционным пролетариатом плюс его немногочисленные интеллигентные сторонники), что она учитывает в свою пользу результат борьбы. Поэтому, чем горячее становится борьба, чем ближе момент решительной битвы, тем больше должны мы обращать наше внимание и направлять наше воздействие на нашего действительного врага, а не на то­го союзника, который заведомо является союзником условным, проблематичным, ненадежным и половинчатым.

85

ЗЕМСКАЯ КАМПАНИЯ И ПЛАН «ИСКРЫ»

Неразумно было бы игнорировать этого союзника, нелепо было бы ставить себе целью устрашать и пугать его, — все это до такой степени само­очевидно, что странно и толковать об этом. Но центральным фокусом и руководящей нитью нашей агитации должно быть, повторяю, не воздействие на этого союзника, а подготовка решительной битвы с врагом. Заигрывая с земством, делая ничтожные (и почти только словесные) уступки земству, правительство ведь ровно еще ничего не ус­тупило фактически народу, правительство еще вполне и вполне может вернуться к ре­акции (вернее, продолжить реакцию), как бывало на Руси десятки и сотни раз после мимолетных либеральных веяний того или иного самодержца. Именно в такой момент заигрывания с земством, отвода глаз народу, убаюкиванья его пустыми словечками на­до особенно остерегаться лисьего хвоста, особенно настойчиво напоминать, что враг еще не сломан, особенно энергично звать к продолжению и удесятерению борьбы с врагом, а не переносить центр тяжести с «обращения» к правительству на обращение к земству. Именно в настоящий момент не кто иной, как заведомые пенкосниматели и предатели свободы лезут из кожи, чтобы обратить центр тяжести общественного и на­родного внимания на земство, вызвать доверие к земству, которое на самом деле дове­рия истинной демократии отнюдь не заслуживает. Возьмите «Новое Время»: в цитиро­ванной выше статье вы прочтете такое рассуждение: «Всякому ясно, что с возможно­стью смело и правдиво обсуждать все наши недостатки и недочеты, с возможностью каждому деятелю свободно проявлять свою деятельность, скоро и недочетам должен наступить конец, и Россия может вступить безбоязненно на тот путь прогресса и со­вершенствования, который ей так необходим. Даже организации, инструмента этого прогресса, не приходится выдумывать: он существует налицо в виде земства, которому только (! !) предстоит дать свободу роста; в последнем залог действительно самобытно­го, а не заимствованного совершенствования». Такие и подобные речи не только «скрывают стремления к ограниченной монархии и цензовой конститу­ции» (как говорит в другом месте своего письма редакция) ; они прямо подготовляют почву к тому, чтобы все дело ограничилось улыбками по адресу земства без всякого даже и ограничения монархии!

86

В. И. ЛЕНИН

Выдвиганье, в качестве центрального фокуса, воздействия на земство, а не воздейст­вия на правительство, естественно приводит к той несчастной мысли, которая легла в основу староверовской резолюции, именно мысли искать сейчас же и немедленно бази­са для каких-либо «соглашений» с либералами. «По отношению к нынешним же земст­вам, — говорит в своем письме редакция, — наша задача сводится (!!) к предъявлению им тех политических требований революционного пролетариата, которые они обязаны поддерживать, чтобы иметь хоть какое-нибудь право выступать от имени народа и рас­считывать на энергичную поддержку со стороны рабочих масс». Нечего сказать, хоро­шее определение задач рабочей партии! В такое время, когда перед нами совершенно ясно обрисовывается возможный и вероятный союз умеренных земцев с правительст­вом для борьбы против революционного пролетариата (редакция сама признает воз­можность такого союза), мы будем «сводить» свою задачу не к удесятерению энергии борьбы против правительства, а к выработке казуистических условий соглашения с ли­бералами об обоюдной поддержке. Если я предлагаю другому лицу требования, кото­рые он должен обязаться поддерживать, чтобы иметь право на мою поддержку, то я за­ключаю именно соглашение. И мы спрашиваем всех и каждого: куда улетучились те «условия» соглашений с либералами, которые сочинял Старовер в своей резолюции (подписанной также

     Напомним читателю, что в принятой съездом (вопреки моему и Плеханова мнению) резолюции Ста­ровера поставлены 3 условия временных соглашений с либералами: 1) либералы «ясно и недвусмыслен­но заявят, что в своей борьбе с самодержавным правительством они становятся решительно на сторону социал-демократии»; 2) «они не выставят в своих программах требований, идущих вразрез с интересами рабочего класса и демократии вообще или затемняющих его сознание»; 3) «своим лозунгом борьбы они сделают всеобщее, равное, тайное и прямое избирательное право».

87

ЗЕМСКАЯ КАМПАНИЯ И ПЛАН «ИСКРЫ»

Аксельродом и Мартовым) и неисполнимость которых была уже предсказана в нашей литературе? Об этих условиях редакция не говорит в своем письме ни слова. Редакция провела резолюцию на съезде, чтобы бросить ее потом в корзину для ненужной бумаги. При первой же попытке практического приступа к делу сразу стало видно, что предъ­явление староверовских «условий» вызвало бы только гомерический хохот гг. либе­ральных земцев.

Пойдем дальше. Можно ли вообще признать принципиально правильным постановку перед рабочей партией задачи предъявлять либеральной демократии (или земцам) та­кие политические требования, «которые она обязана поддерживать, чтобы иметь хоть какое-нибудь право выступать от имени народа»? Нет, такая постановка задачи прин­ципиально неправильна и ведет только к затемнению классового самосознания проле­тариата, к бесплоднейшей казуистике. Выступать от имени народа — это и значит вы­ступать в качестве демократа. Всякий демократ (и в том числе буржуазный демократ) имеет право выступать от имени народа, но он имеет это право лишь постольку, по­скольку он последовательно, решительно и до конца проводит демократизм. Следова­тельно, всякий буржуазный демократ «имеет хоть какое-нибудь право выступать от имени народа» (ибо всякий буржуазный демократ отстаивает, пока он демократ, то или иное демократическое требование), но в то же время ни один буржуазный демократ не имеет права по всей линии выступать от имени народа (ибо ни один буржуазный демо­крат в настоящее время не способен решительно и до конца доводить демократизм). Γ­η Струве имеет право выступать от имени народа, поскольку «Освобождение» борется с самодержавием. Г-н Струве не имеет никакого права выступать от имени народа, по­скольку «Освобождение» виляет и вертится, ограничивается цензовой конституцией, приравнивает земскую оппозицию к борьбе, уклоняется от последовательной и ясной демократической программы. Немецкие национал-либералы имели право выступать от имени народа, поскольку они боролись за свободу передвижения.