78

В. И. ЛЕНИН

Эти идеи становились уже и на дело исключительным достоянием того слоя, которому они были сродни, — русского либе­рального «общества».

Западноевропейское бернштейнианство было новой струей, подкрепившей и в то же время видоизменившей отмеченное течение. Недаром говорится, верно, — «несть про­рок в отечестве своем». Бернштейну не посчастливилось на его родине, но зато его идеи «взяли всерьез» и применили на деле некоторые социалисты Франции, Италии, России, быстро проделавшие эволюцию в представителей буржуазного реформизма. Оплодотворенное этими идеями, наше либерально-народническое направление приоб­рело себе новых сторонников из ех -марксистов и, вместе с тем, возмужало внутренне, освободившись от некоторых примитивных иллюзий и реакционных привесков. Берн­штейнианство сослужило свою службу — не тем, что преобразовало социализм, а тем, что дало облик новой фазе буржуазного либерализма и сняло облик социализма с неко­торых quasi-социалистов.

В высшей степени интересный и поучительный образчик сближения и слияния ев­ропейских оппортунистических и русских народнических идей дает статья г. Л. «К аг­рарному вопросу» в № 9 (33) «Освобождения» . Это настоящая программная статья, добросовестно излагающая и общее credo автора и систематическое применение этого credo к определенной области вопросов. Эта статья оставит веху в истории русского либерализма, знаменуя крупный шаг вперед в его оформлении и упрочении.

Автор облекает свой буржуазный либерализм в костюм, сшитый по новейшей моде. Повторяя почти буквально слова Бернштейна, он с забавной серьезностью пытается уверить читателя, что «либерализм и социализм никоим образом нельзя отделять друг от друга или даже противопоставлять один другому: по своему основному идеалу они тождественны и неразрывны — социализм не угрожает опасностью либерализму, как этого опасаются многие, он приходит не разрушить, а исполнить заветы ли­берализма».

— бывших. Ред. — символ веры, программа, изложение миросозерцания. Ред.

79

НАРОДНИЧЕСТВУЮЩАЯ БУРЖУАЗИЯ И РАСТЕРЯННОЕ НАРОДНИЧЕСТВО

Известное дело: чего хочется, тому верится, а г. Л. и присным его очень, очень хочется, чтобы социал-демократы не отделяли себя от либералов, чтобы они по­нимали социализм «не в смысле готовых догматов и застывших доктрин, которые пре­тендуют наперед учесть весь ход исторического развития...» (и т. д., вполне в духе «Ре­волюционной России»⁵²).., а «как общий этический идеал...» (относимый, как известно, всеми филистерами, и либералами в том числе, в область неосуществимого в сей зем­ной юдоли, в область будущей жизни и «вещей в себе»).

Либералам, естественно, хочется — простите за вульгарное выражение! — показать товар лицом, отождествить политический либерализм в России с социально-экономическим демократизмом. Мысль эта весьма «добрая», но, вместе с тем, весьма путаная и весьма лукавая. Добрая, ибо выражает благое пожелание известной части ли­бералов отстаивать широкие социальные реформы. Путаная, ибо покоится на противо­поставлении демократического либерализма буржуазному (опять-таки совершенно в духе «Рев. России»!); автор, видимо, понятия не имеет о том, что во всяком капитали­стическом обществе не могут не существовать известные буржуазно-демократические элементы, стоящие за широкие демократические и социально-экономические реформы; автору, как и всем русским Мильеранам, хочется приравнять буржуазное реформатор­ство к социализму, понимаемому, конечно, «не в смысле готовых догматов» и т. д. Мысль эта, наконец, весьма лукавая, ибо автор уверяет себя и других, что сочувствие реформам — «заботы о народных нуждах и интересах, «народничество» в подлинном и прекрасном этическом смысле этого слова» — известной части либералов в известный исторический момент есть или может быть постоянным свойством либерализма вооб­ще. Это наивно до умилительности. Кто же не знает, что всякое буржуазное министер­ство в отставке, всякая «оппозиция Его Величества» всегда кричит о своем подлинном, прекрасном и этическом «народничестве», пока остается в оппозиции?

80

В. И. ЛЕНИН

Русская буржуазия играет в народничество (и искренно иногда играет) именно потому, что она находится в оппо­зиции, а не стоит еще у кормила власти. Русский пролетариат ответит на любовно-лукавые речи тт. освобожденцев: pas si bête, messieurs! Не так уж я глуп, господа, чтобы этому поверить!

От общих соображений насчет тождества либерализма и социализма г. Л. переходит к общей теории аграрного вопроса. На протяжении десяти строчек он уничтожает мар­ксизм (паки и паки, в духе «Рев. России»), излагая его для этого, как водится, в вуль­гарно-упрощенном виде, объявляя его и несоответствующим опыту, и научно недока­занным, и вообще неверным! Чрезвычайно характерно, что единственным подтвержде­нием является ссылка на европейскую социалистическую (курсив г. Л.) литературу, — очевидно, на берпштейнианскую. Ссылка очень убедительная. Если европейские (евро­пейские!) социалисты начинают думать и рассуждать по-буржуазному, то отчего бы русским буржуа не заявить себя и народниками и социалистами? Марксистское воззре­ние на крестьянский вопрос, — убеждает нас г. Л. — «если бы оно было бесспорным и единственно возможным, ставило бы всю земскую (sic! ) Россию в ужасное, трагиче­ское положение, обрекая ее на бездействие, ввиду доказанной невозможности прогрес­сивной аграрной политики и вообще разумной, целесообразной помощи крестьянскому хозяйству». Довод, как видите, непреоборимый: так как марксизм доказывает невоз­можность сколько-нибудь прочного процветания сколько-нибудь широких слоев кре­стьянства при капитализме, то поэтому он ставит в ужасное, трагическое положение «земскую» (не описка ли это вместо «землевладельческую»?) Россию, т. е. Россию, жи­вущую именно на счет разорения и пролетаризации крестьянства. Да, да, в этом-то и состоит одна из всемирно-исторических заслуг марксизма, что он раз навсегда поста­вил в ужасное, трагикомическое положение идеологов буржуазии, наряжающихся в костюм народничества, социально-экономического демократизма и т. п.

* — так! Ред.

81

НАРОДНИЧЕСТВУЮЩАЯ БУРЖУАЗИЯ И РАСТЕРЯННОЕ НАРОДНИЧЕСТВО

Чтобы исчерпать теоретические упражнения г. Л., нам остается еще привести сле­дующий перл. «Здесь (т. е. в сельском хозяйстве), — говорят нам, — нет и не может быть того автоматического (!) прогресса, который возможен до известной степени в промышленности, в зависимости от объективного (!) развития техники». Это бесподоб­ное глубокомыслие заимствовано целиком у гг. Каблуковых, Булгаковых, Э. Давидов и tutti quanti , которые в «ученых» трудах оправдывают отсталость своих взглядов отста­лостью земледелия в техническом, экономическом и социальном отношениях. Отста­лость земледелия несомненна, давно признана марксистами и вполне объяснима, а вот «автоматический (хотя бы до известной степени) прогресс в промышленности» и объ­ективное развитие техники — это уже совсем сапоги всмятку.

Однако экскурсии в область науки — не более как архитектурное украшение статьи г. Л. Как настоящий реальный политик, он дает, наряду с величайшей путаницей в об­щих рассуждениях, в высшей степени трезвенную и деловую практическую программу. Правда, он скромно оговаривается — на своем казенно-русском языке, — что отстраня­ет от себя предначертание программы и ограничивается изъявлением своего отноше­ния, но это только скромничанье. На деле же, в статье г. Л. мы имеем чрезвычайно об­стоятельную и полную аграрную программу русских либералов, которой недостает только стилистической редакции и рубрицирования по пунктам. Программа — после­довательно выдержанная в либеральном духе: политическая свобода, демократическая податная реформа, свобода передвижения, крестьянско-демократическая аграрная по­литика, направленная к демократизации земельной собственности. В целях этой демо­кратизации требуется свобода выхода из общины, превращение этой последней из принудительного в свободный союз, подобный всякому экономическому товариществу, создание демократического арендного права.

— всех им подобных. Ред.

82

В. И. ЛЕНИН

«Государство» должно содействовать «переходу земель в руки трудящихся масс» посредством целого ряда мероприятий, как-то: расширение деятельности крестьянского банка, обращение в государственную соб­ственность удельных земель, «создание мелких трудовых хозяйств на личных или коо­перативных началах», наконец, принудительное отчуждение или обязательный выкуп необходимых для крестьян земель. «Конечно, этот обязательный выкуп должен быть поставлен на твердую почву законности и обставлен в каждом отдельном случае на­дежными гарантиями», но в некоторых случаях он должен быть проведен «почти (sic!) безоговорочно», — например, по отношению к «отрезкам», создающим подобие крепо­стных отношений. С целью прекращения полукрепостных отношений, за государством должно быть признано право принудительного отчуждения и принудительного разме­жевания соответствующих участков.

Такова аграрная программа либералов. Параллель между ней и социал-демократической аграрной программой напрашивается сама собою. Сходство проявля­ется в одинаковости ближайшей тенденции и в однородности большинства требований. Различие состоит в двух следующих, имеющих кардинальное значение, пунктах. Во-первых, устранение остатков крепостничества (прямо выдвигаемое, как цель, обеими программами) социал-демократы хотят совершить революционным путем и с револю­ционной же решительностью, либералы — реформаторским путем и нерешительно. Во-вторых, социал-демократы подчеркивают, что очищаемый от остатков крепостничества строй есть буржуазный строй, разоблачают наперед уже и немедленно все его противо­речия, стремятся также немедленно расширить, сделать более сознательной ту классо­вую борьбу, которая таится в недрах этого нового строя, прорываясь наружу уже в на­стоящее время. Либералы игнорируют буржуазный характер очищенного от крепост­ничества строя, затушевывают его противоречия, стремятся притупить таящуюся в его недрах классовую борьбу.

83

НАРОДНИЧЕСТВУЮЩАЯ БУРЖУАЗИЯ И РАСТЕРЯННОЕ НАРОДНИЧЕСТВО

Остановимся на этих различиях.

Реформистский и нерешительный характер либеральной аграрной программы ясно виден, прежде всего, из того, что она не идет дальше «обязательного выкупа», да и то признаваемого лишь «почти» безоговорочно, — тогда как социал-демократическая аг­рарная программа требует безвозмездного отчуждения отрезков у их старых владель­цев, выкуп же признает лишь в особых случаях, и притом выкуп на счет дворянского

землевладения. И от экспроприации всей помещичьей земли социал-демократы, как известно , не отказываются, считая лишь непозволительным и авантюристским вклю­чать это, не при всех условиях уместное, требование в программу. Социал-демократы с самого начала зовут пролетариат к первому революционному шагу вместе с зажиточ­ным крестьянством, с тем чтобы тотчас же идти дальше или с крестьянской буржуазией против помещичьего класса, или против крестьянской буржуазии, соединившейся с помещичьим классом. Либералы уже и тут, в борьбе с полукрепостническими отноше­ниями, чураются классовой самодеятельности и борьбы. Они хотят поручить реформу «государству» (забывая о классовом характере государства) при помощи органов само­управления и «нарочитых» комиссий, сопоставляя — это как нельзя более характерно — принудительное отчуждение отрезков с принудительным отчуждением земель под линии железных дорог!! Яснее выразить или, вернее, выдать свое сокровенное жела­ние обставить новую реформу такими же «удобствами» для правящих классов, какими обставлена бывает везде и всегда продажа земли железным дорогам, — наши либералы не могли бы. И это наряду с громкой фразой о смене сословно-аристократической аг­рарной политики крестьянско-демократическою!

Смотри заявление Плеханова в № 4 «Зари» и мое в ответе Иксу. (См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 225—226. Ред.)

84

В. И. ЛЕНИН

Чтобы осуществить такую смену на деле, надо апеллировать не к «общественному интересу», а к угнетенному сословию — крестьянскому, — против угнетающего — дворянского, надо поднимать первое против второго, надо звать к революционной са­модеятельности крестьянство, а не к реформаторской деятельности государство. Далее. Говоря о прекращении полукрепостных отношений, либералы закрывают глаза на то, какие же именно отношения они очищают от крепостничества. Г-н Л., например, по­вторяет словечки гг. Николая —она, В. В. и проч. насчет «принципа признания права земледельцев на обрабатываемую ими землю», насчет «жизнеспособности» крестьян­ства, но скромно умалчивает о «принципе» буржуазного хозяйничанья и эксплуатации наемного труда этими жизнеспособными крестьянами. О том, что последовательное проведение демократизма в аграрной области означает неизбежное усиление и упроче­ние именно мелкобуржуазных представителей крестьянства, — буржуазные демократы не имеют и не хотят иметь представления. В пролетаризации крестьянства г. Л. отказы­вается (опять-таки вслед за народниками и в духе «Рев. России») видеть «тип разви­тия», объясняя ее «переживаниями крепостного права» и «общим патологическим со­стоянием деревни»! Вероятно, у нас после конституции прекратится рост городов, бег­ство из деревень сельской бедноты, переход помещиков от отработочного хозяйства к батрацкому и т. д.! Изображая благодетельное влияние французской революции на французское крестьянство, г. Л. патетически говорит об исчезновении голодовок, о подъеме земледелия и его прогрессе, но о том, что это был буржуазный прогресс, осно­ванный на образовании «прочного» класса сельскохозяйственных наемных рабочих и на хронической нищете массы низших слоев крестьянства, об этом народничествующий буржуа не проронит, конечно, ни словечка.

Одним словом, различие аграрной программы г. Л. от социал-демократической аг­рарной программы с замечательной точностью воспроизводит в малом виде все общие отличия программ-минимум либеральной и пролетарской демократии.

85

НАРОДНИЧЕСТВУЮЩАЯ БУРЖУАЗИЯ И РАСТЕРЯННОЕ НАРОДНИЧЕСТВО

Возьмете ли вы эти программы в их теоретической постановке соответствующими идеологами или в их практическом проведении соответствующими партиями и направлениями, заглянете ли вы в историю, например, 1848 года, — вы увидите именно эти два коренные различия между либе­ральной и социал-демократической постановкой ближайших практических задач: с од­ной стороны, реформаторская половинчатость в борьбе с переживаниями крепостниче­ства и затушевывание классовых противоречий «современного» общества, с другой — революционная борьба с остатками старины в целях расширения, развития и обостре­ния борьбы классов на почве нового общества. Конечно, эти коренные отличия, свой­ственные самой природе развивающегося капиталистического общества, проявляются в весьма различных формах в разных национальных государствах и в разное время. Не­уменье разглядеть за новыми и оригинальными формами «старую» буржуазную демо­кратию составляет характерную черту ее последовательных и непоследовательных идеологов. К последним, например, мы не можем не отнести представителя «растерян­ного народничества» — г. П. Новобранцева (см. №№ 32 и 33 «Рев. России»), который иронически замечает по поводу нападок «Искры» на «Освобождение», как на классовое буржуазное издание: «Нечего сказать, нашла буржуазию». «Г-н Струве, — снисходи­тельно поучает нас «Рев. Россия», — представитель «интеллигенции», а не «буржуазии, как класса», ибо никаких классов и сословий он не объединяет и не увлекает». Очень хорошо, господа! Но, немного вдумавшись в дело, вы увидали бы, что г. Струве — представитель буржуазной интеллигенции. Буржуазию же, как класс, русский пролета­риат увидит перед собой на исторической сцене лишь при политической свободе, когда правительство будет почти непосредственно представлять из себя «комитет» того или иного слоя буржуазии. И только «социалисты по недоразумению» могут не знать того, что их долг — раскрывать глаза рабочему классу на буржуазию как в ее деятельности, так и в ее мышлении, как в ее зрелом виде, так и в ее юношески-мечтательном возрасте.