129

СОВЕТ РСДРП

В таком случае мы все являемся формалистами, ибо, переносясь мыслью к съезду, должны исходить из его формальных постановлений. Если же «корень вещей» лежит вне съезда, то где же именно? Действительно, вышло так, что положение дел в партии получилось хуже, чем незаконное (это очень серьезные слова), но весь вопрос именно в том, почему же так вышло? виноват ли в этом съезд, или обстоятельства, воспоследовавшие за съездом? К сожалению, такой постановки вопроса т. Плеханов не делает.

Теперь я обращусь к словам т. Мартова. Он утверждает, что со стороны меньшинст­ва нет и не было нежелания работать вместе. Это неверно. В течение трех месяцев — сентября, октября и ноября — многие представители меньшинства фактически доказа­ли, что они не желают вместе работать. В таких случаях бойкотируемой стороне оста­ется лишь один способ — прибегнуть к договору, к сделке с отстраняющейся от работы «обиженной» оппозицией, ведущей партию к расколу, потому что самый уже этот факт самоотстранения от совместной работы есть не что иное, как раскол. Когда люди прямо заявляют, что мы, мол, не хотим с вами вместе работать, и тем самым на деле доказы­вают, что «единая организация» — простая фикция, что она уже, собственно говоря, разрушена, то они выдвигают, таким образом, если и не убедительный, то, поистине, сокрушительный довод... Перехожу ко второму возражению т. Мартова — относитель­но выхода из Совета т. Ру. Вопрос этот распадается на два отдельных вопроса. В-1-х, законно ли было назначение Ру в члены Совета от редакции, хотя Ру не был членом ре­дакции? Я думаю, что законно. (Мартов: «Конечно, законно!».) Прошу занести в протокол замечание Мартова. Во-2-х, сменяемы ли члены Совета по воле пославших их учреждений? Это вопрос сложный, который можно толковать и так и этак.

130

В. И. ЛЕНИН

Во всяком случае указываю на то, что Плеханов, оставшийся единственным членом редакции с 1 ноября, не сменил Ру с должности члена Совета вплоть до 26 ноября, когда были кооп­тированы Мартов и К . Ру ушел сам, чтобы уступить, не поднимая спора, связанного с его личностью. (Плеханов: «Мне кажется, что споры о т. Ру теперь неуместны. Вопрос этот не стоит в нашем порядке дня, и я не знаю, зачем нам тратить драгоценное время на дебаты по этому, в данном случае постороннему для нас, вопросу».) Я должен заметить, что т. Мартов в прошлом заседании просил занести в протокол сделанное им разъяснение по этому вопросу, — разъяснение, с которым я совершенно не согласен, и если другой стороне не позволят высказать свое мнение по тому же вопросу, то этот последний получит, таким образом, здесь, в Совете, неправильное, одностороннее освещение. (Плеханов: «Я ставлю на вид, что вопрос этот не стоит на очереди и не имеет прямого отношения к главному предмету нашего совещания».)

Ленин, протестуя против такой формулировки, апеллирует к Совету за разрешением вопроса о его (Ленина) праве, возражая Мартову, дать свое освещение факту, столь различно здесь толкуемому. (Плеханов снова указывает на неуместность в данном случае прений по вопросу о Ру.)

Ленин настаивает на своем праве обращаться к Совету за разрешением ему говорить по вопросу, который был уже поднят в Совете и вызвал дебаты. (M a ρ τ о в : «Ввиду то­го, что т. Лениным затронут очень важный вопрос о праве коллегий, представленных в Совете, отзывать своих делегатов, я заявляю, что внесу особое предложение о решении этого вопроса раз навсегда. Быть может, это заявление удовлетворит Ленина и побудит его из настоящих дебатов устранить вопрос о Ру».)

Тов. Мартов не только не опровергает, но подтверждает основательность моего на­мерения подвергнуть теперь же вопрос о выходе т. Ру из Совета надлежащему освеще­нию. Констатирую, что мои объяснения по этому вопросу были лишь ответом на соот­ветствующие замечания т. Мартова. (Плеханов ставит на вид Мартову и Ленину, что вопрос о Ру не подлежит сейчас обсуждению, как не входящий в круг вопросов, на ко­торых в настоящую сессию Совета должно быть сосредоточено внимание членов Сове­та.)

131

СОВЕТ РСДРП

Я протестую против замечания т. Плеханова о неуместности здесь обсуждения вопроса о т. Ру, кото­рый стоял на почве несменяемости членов Совета, так что выход Ру из Совета должен быть рассматриваем, как уступка его оппозиции в интересах доброго мира в партии. (Плеханов: «Раз Совет ничего не имеет против обмена мнений по вопросу о т. Ру, то я предлагаю Ленину продолжать говорить об этом».) Я уже кончил. (Плеханов: «Ес­ли вы кончили, то я предлагаю Совету перейти к обсуждению предложенных вчера т. Лениным и мною резолюций».)

Я согласен с т. Мартовым, что резолюции Совета имели бы не юридическое, а мо­ральное значение. Тов. Плеханов выразился, что желательно было бы, если бы я вошел в редакцию. (Плеханов: «Этого я не говорил».) По крайней мере, у меня именно так записаны ваши слова: «Было бы лучше всего, чтобы Ленин вошел в редакцию, а ЦК ко­оптировал трех». (Плеханов: «Да, я сказал, что при известных условиях, для умиро­творения партии, допустимо вступление в редакцию т. Ленина и кооптация представи­телей меньшинства в Центральный Комитет».)

Отвечая на заданный мне здесь вопрос, какое именно изменение состава редакции ЦО считается желательным, мне легко было сослаться на мнение «большинства», кото­рое высказывалось за желательность выхода из редакции тт. Аксельрода, Засулич и Старовера. Затем я должен сказать, что в действиях ЦК не было ни единого факта от­странения кого-нибудь от партийной работы. Точно так же не могу оставить без про­теста заявление т. Мартова о том, что ЦК стал орудием войны одной стороны против другой. Центральный Комитет назначен был орудием исполнения партийных функций, а не орудием «войны одной стороны против другой». Такое утверждение т. Мартова совершенно противоречит фактам. Ни единым фактом не докажет никто, чтобы Τ TTC на­чинал и вел «войну» против меньшинства. Наоборот, меньшинство, начав бойкот, по­вело войну, вызывавшую неизбежный отпор.

132

В. И. ЛЕНИН

Затем, я протестую и против утвержде­ния, что будто бы существующее недоверие к Τ TTC больше мешает Τ TTC чем недоверие к ЦО мешает мирной положительной работе. Относительно того, что центр неурядицы находится будто бы не за границей, а в России, как на этом настаивает т. Мартов, я должен заме­тить, что партийные документы покажут обратное. Тов. Мартов, ссылаясь на документ от 25 ноября, сказал, что ЦК в принципе сам признал односторонний характер своего состава, согласившись на кооптацию двух из меньшинства. Я протестую против такого толкования этого документа, ибо и сам участвовал в составлении его. Акт Τ TTC имел со­вершенно другое значение. Не в силу признания односторонности своего состава Τ TTC решался на кооптацию двух, а потому, что мы видели полный фактический раскол в партии. Правильно или неправильно мы представляли себе положение дел — это дру­гой вопрос... До нас тогда доходили слухи, что готовится издание нового органа... (Плеханов: «Если мы будем ссылаться на слухи, то мы никуда не придем». Ак­сельрод : «А я слышал, что теперь готовится к изданию новый орган...».) Я обраща­юсь к Совету: раз бумага Τ TTC истолкована т. Мартовым в известном смысле, то я вы­нужден выставить по этому же поводу свое толкование... Я не понимаю, почему мое замечание вызвало здесь такое волнение. (Плеханов: «Речь идет не о волнении, а о том, что ссылки на слухи здесь неуместны».) Могут сказать, что мои мотивы неоснова­тельны. Возможно! Но я во всяком случае констатирую, что эти мотивы имели именно тот характер, какой я только что указал.

Я продолжаю по существу: т. Мартов заподозрил мотивы ЦК, соглашавшегося на кооптацию двух. А я констатирую, что ЦК исходил из мнения, что уже существует фактический раскол в партии и что мы накануне полного формального раскола в смыс­ле особого издательства органа, особого транспорта и особой организации в России. Теперь же скажу к порядку: т. Мартов сделал замечание по существу, а не к порядку. Обращаюсь к Совету с вопросом: правильно ли было в данном случае действие предсе­дателя?⁷¹

133

СОВЕТ РСДРП

Тов. Мартов заявил, что я будто бы сразу начал с полемики вместо того, чтобы мир­но и спокойно приступить к обсуждению общего вопроса об изыскании мер для умиро­творения партии. Я с этим не согласен, потому что начал-то полемику не кто иной, как сам т. Мартов. В проекте моей резолюции нет ничего полемического. Недаром же т. Аксельрод назвал эту резолюцию «пастырским воззванием». А как известно, в пастыр­ских воззваниях полемики не бывает. И действительно, у меня там шла речь только о том, в каких границах должна вестись внутрипартийная борьба, какие формы такой борьбы можно счесть допустимыми и какие должны быть признаны недопустимыми и представляющими опасность не только для нормального хода партийной жизни, но да­же и для самого существования партии. При этом я тщательно старался обойти такую постановку вопроса, которая могла бы повести нас к новой бесплодной полемике, — я старался в своем предложении не исходить из оценки тех приемов борьбы, которыми уже ознаменовалась чуть ли не полугодовая война между двумя частями партии. Тов. же Мартов не пожелал удержаться на этой почве и пустил в ход полемику. Но я все-таки готов буду, если угодно, потом вернуться к тому, с чего я начал. Теперь же укажу на следующее. Тов. Мартов сослался на то, что Травинский приветствовал кооптацию в состав редакции ее старых членов. Я считаю нужным подчеркнуть здесь то обстоятель­ство, что частные разговоры или переговоры значения не имеют. Все официальные пе­реговоры велись Травинским письменно. Частные же заявления его неправильно, по-видимому, поняты т. Мартовым, и я в другое время, если встретится надобность, могу доказать это.

Затем т. Мартов выразился так, что в деятельности Τ TTC много разных недостатков; этим самым т. Мартов опять-таки вступает в область полемики. Может быть, в дея­тельности ЦК и есть недостатки, но критика этой деятельности со стороны представи­теля ЦО есть именно не что иное, как полемика.

134

В. И. ЛЕНИН

Я, например, в свою очередь, нахожу деятельность ЦО сбившейся с прямого пути, но я все-таки начал здесь не с критики того направления, которое приняла деятельность ЦО, а с заявления, что между ЦК и ЦО существует обо­юдное неудовольствие. Я протестую затем против утверждения, что моя резолюция, будучи принята Советом, сделала бы этот последний «орудием войны». В моем воззва­нии говорится только о том, какие формы борьбы допустимы и какие недопустимы... При чем же тут «орудие войны»? Тов. Аксельрод сказал, что я «начал за здравие, а кон­чил за упокой», и упрекнул меня в том, что я обратил все свое внимание на доказатель­ство существования в партии раскола. Но ведь мы вчера еще начали с констатирования раскола... Затем, в подтверждение того, что центр неурядицы находится не за границей, т. Мартов процитировал письмо т. Васильева от 12 декабря, в котором говорится, что в России настоящий ад⁷². Замечу на это, что «создать ад» могут и не сильные группы, ибо именно мелкие и мелочные дрязги всего чаще и всего легче создают большие препятст­вия работе. Я уже упоминал мое письмо от 13 сентября к одному из бывших редакто­ров. Письмо это я приведу в печати . Тов. Плеханов говорит, что слово «болото» ос­корбительно. Напомню, что и в немецкой социалистической литературе и в немецкой партии на съездах термин versumpft вызывает иногда насмешки, но никогда — вопли об оскорблении. Ни я, ни т. Васильев, употребляя это слово, не думали никого оскорб­лять. Когда говорят о двух сторонах с определенным направлением, то нерешительных и колеблющихся между этими двумя направлениями характеризуют термином «боло­то», вместо которого можно было бы сказать, пожалуй, «золотая середина». Назвать Τ TTC эксцентричным — это, может быть, остроумно, но тоже ведет к полемике. Ведь в таком же смысле я мог бы выразиться и о Центральном Органе.

* См. настоящий том, стр. 337—339. Ред. — болотный. Ред.

135

СОВЕТ РСДРП

Мне указывают, что мое «воззвание» является гомеопатическим средством против аллопатического зла. Я и не отрицаю того, что предлагаемое мною средство яв­ляется лишь паллиативом, но ведь аллопатических средств нам здесь не найти. Когда вы заводите речь о необходимости «аллопатических», радикальных средств против су­ществующего зла, то идите в таком случае до конца. Оно есть, такое средство, и это единственное радикальное средство — не что иное, как съезд. Мы уже пять месяцев тщетно столковываемся между собою («это неверно!»)... нет, это верно, и я это вам до­кументально докажу... Мы начали столковываться с 15 сентября и до сих пор еще не столковались. В таком случае не лучше ли обратиться к той коллегии, о которой вчера говорил и т. Мартов, а такой коллегией может быть только съезд партийных работни­ков. Партийный съезд — это именно та коллегия, которая решает вопрос о «дирижер­ской палочке». На съезде мы присутствуем, чтобы, между прочим, «драться» и из-за «дирижерской палочки» (не в грубом, конечно, смысле слова). Там происходит борьба путем билетиков, путем сношений с товарищами и т. д., и там такая борьба из-за соста­ва центров — допустима, а вне съезда она не должна была бы иметь места в партийной жизни. Итак, если мое «пастырское послание» есть паллиатив, то другого средства, бо­лее радикального, нет, как только съезд, если вы не хотите сделать зло хроническим. Тов. Аксельрод указывал, что в Западной Европе представители центральных учрежде­ний считаются с оппозицией к их политике даже в самых захолустных уголках партии и путем переговоров с нею стараются уладить возникшие конфликты... Но то же самое делает и наш Центральный Комитет. Центральный Комитет посылал за этим двух сво­их членов за границу , Τ TTC десятки раз сговаривался с разными представителями оп­позиции, доказывая им нелепость их доводов, вымышленность их опасений и проч. и проч. Следует заметить, что это невозможная потеря сил, денег и времени, и в этом смысле мы, действие тельно, ответственны перед историей.

136

В. И. ЛЕНИН

Переходя снова к вопросу о практических предложениях, повторяю, что у вас есть только одно радикальное средство ликвидировать этот печальный период полемики — съезд. Моя резолюция была рассчитана на то, чтобы ввести борьбу внутри партии в бо­лее нормальные рамки... Говорят, что заноза все равно останется, что болезнь лежит глубже... В таком случае только созывом съезда можно выдернуть всю занозу.

Смешно говорить об оскорбительности требования, которое сводится к определен­ности и точности . Мы десятки раз видели (и особенно на съезде Лиги), к какой тьме недоразумений и даже скандалов приводят неправильные изображения частных разго­воров. Странно было бы отрицать этот факт. Я заявляю, что частные разговоры т. Тра-винского неправильно поняты и представителем ЦО и отчасти т. Плехановым. Вот что, между прочим, пишет мне т. Травинский в письме от 18 декабря: «Только что получено известие о рассылке редакцией официального письма по комитетам самого нехорошего (я смягчаю более сильное выражение) свойства. Там редакция прямо идет на Τ TTC угро­жает, что путем Совета она и теперь могла бы заставить кооптировать кого ей угодно, но не хочет еще пускаться на такие меры и обращается к комитетам с указанием на се­мейственность, недееспособность ЦК, на незаконность кооптации Ленина... Масса вы­ходок личного характера. Словом, возмутительное и... (я опять-таки пропущу слишком резкое выражение) нарушение всех обещаний, данных мне. Я возмущен до крайности. Неужели Плеханов в этом участвовал? Екатеринославский комитет глубоко возмущен этим письмом и послал очень резкий ответ... Теперь меньшинство безумно рвет свя­зующие нити. Письмо, разосланное по комитетам, является, по-моему, последней кап­лей и открытым вызовом. И что касается лично меня, то я нахожу, что Ленин имеет полное право издать свое письмо вне «Искры». Думаю, что и другие товарищи ничего не будут иметь против этого».

137

СОВЕТ РСДРП

Вот обстоятельства, доказывающие, что о мнении т. Травинского составлено невер­ное представление. Тов. Травинский мог предполагать кооптацию, надеясь на водво­рение доброго мира в партии, но надежды его совершенно не оправдались.

Оказалось, что редакция Мартова и товарищей вместо мира начала войну с боль­шинством. А Травинский надеялся и мог надеяться на мир.

Оказалось, что попытки Плеханова удержать «анархических индивидуалистов» не увенчались успехом (вопреки его усилиям). Поэтому надежды, которые питали и я и Травинский, надежды на то, что Плеханову удастся удержать новую редакцию от вой­ны с большинством, эти надежды не оправдались. Это только доказывает, что не все надежды оправдываются; я и сам ушел из редакции, надеясь на то, что это будет спо­собствовать миру, но и мои надежды не оправдались. Факта частных переговоров никто не отрицает, нужно только различать выражения надежды, чаяния отдельных лиц от решения целых коллегий. Ничего нет оскорбительного для членов Совета в моем заме­чании относительно того, что здесь неудобно делать выводы из частных переговоров. Я решительно отвергаю, что т. Травинский категорически обещал кооптацию в Цен­тральный Комитет. Несомненно, что он уехал с надеждой на мир и в результате этого мира мог предвидеть кооптацию, но не обещать ее категорически.

Против моего воззвания т. Мартов выдвигает аргумент, что оно заключает в себе на­падки только одной стороны. Ничего подобного. Наконец, я могу внести дополнитель­ную резолюцию и изменить те выражения, которые не нравятся т. Мартову, но его ут­верждение, что моя резолюция одыостороння — это какой-то non-sens . Раньше по ад­ресу моей резолюции говорилось, что она смахивает на пастырское послание, что она полна труизмов и т. д., но никто не приписывал ей тенденцию нанесения новых ран.

— бессмыслица. Ред.

138

В. И. ЛЕНИН

Тов. Мартов упрекает меня в том, что я уклоняюсь от прямого ответа на предложенный т. Плехановым вопрос, желает или не желает ЦК кооптировать представителей «мень­шинства». Каким образом мы могли бы дать вам ответ на поставленный вопрос, если мы не знаем, как теперь на этот вопрос смотрят все остальные из 9 членов Центрально­го Комитета. (Плеханов: «Вы не поняли т. Мартова».) Говорить, что я умышленно уклоняюсь, — это смешно. Я и не мог дать того ответа, за отсутствие которого меня упрекают в уклончивости. Я определенно сказал, что недовольство составом централь­ных учреждений обоюдное. Надо же считаться с мнением и других товарищей. Мне го­ворят: нужно столковаться, но мы столковываемся уже пять месяцев. Поэтому предпо­ложение т. Мартова, что ЦК, предлагая съезд, тем самым расписывается в своей собст­венной несостоятельности и бессилии — просто смешно. Разве не было уже сделано всех возможных попыток со стороны ЦК разрешить конфликт домашними средствами? «Центральный Комитет обнаружит свою неспособность»... Неспособность к чему? к борьбе? к созданию мира в партии? О, да! И мое, раскритикованное здесь, предложение это показало воочию. Ваша резолюция говорит об отнятии, так сказать, территории у противника, но ведь такое требование ведет к контртребованиям, и я даже так поставлю вопрос: вправе ли ЦК начать снова переговоры на этих началах? Ведь есть комитеты, порицавшие ЦК за уступки Лиге⁷⁵. Вы хотите, чтобы мы считались с меньшинством, не считаясь с большинством. Это забавно. А уклонение от съезда при таких условиях бы­ло бы похоже на боязнь съезда. Вот почему мы признаем свое бессилие, но не в том смысле, как это понимает т. Мартов. Центральный Комитет действительно бессилен уладить раздоры в партии, и поэтому-то мы и обращаемся к Совету с предложением созвать съезд. Затем, чисто юридический вопрос о праве созыва съезда Советом т. Мар­товым толкуется в высшей степени неправильно.

139

СОВЕТ РСДРП

В уставе сказано: «Съезд созывается (по возможности не реже одного раза в 2 года) Советом партии». Значит, Совет вправе созвать съезд всегда. Совет обязан созвать съезд лишь в одном определенном случае. (Мартов : «Из устава прямо следует, что Совет обязан созвать съезд, когда того требует определенное число правоспособных организаций, или по прошествии двух лет со времени последнего съезда. Таким образом, до прошествия двухгодичного срока и до заявления определенным числом организаций о необходимо­сти съезда, Совет не может его созвать». Плеханов: «Вопрос об условиях созыва съезда я считал бы в настоящее время не подлежащим здесь обсуждению, как вопрос посторонний с точки зрения стоящих перед нами задач».)

Тов. же Мартов поднял этот вопрос, и мы не решили снять его с очереди. Мартов го­ворит, что Совет не может созывать съезда, а я говорю, что может. Съезд созывается Советом партии без всяких спросов, когда угодно — по возможности не реже 1 раза в 2 года. Тов. Мартов говорит, что созыв съезда — это ultima ratio. Да, и сейчас бесплод­ность наших прений это подтверждает.

Напомню, что сам т. Мартов в принципе признал, что коллегия из лиц, не участво­вавших в наших раздорах, может сыграть полезную роль в деле умиротворения партии. А так как наши собственные примирительные попытки не привели ни к каким резуль­татам, так как даже в литературе мы едва ли задержимся на почве допустимых форм полемики, то я утверждаю, что только товарищи извне могут сказать свое решительное слово. Мы, представители ЦК, не берем на себя ответственности насчет дальнейших попыток умиротворения партии и мы не видим другого честного средства покончить с нашими раздорами, как только апелляция к съезду. Перехожу к замечанию т. Плехано­ва о слове «болото». (Плеханов: «Я отвечал на вопрос т. Васильева, применившего этот термин к некоторой части партии; повторяю, я, как председатель, не могу допус­тить таких выражений в Совете партии».)

140

В. И. ЛЕНИН

Мне замечают здесь, что я ничего не говорю о ненормальном и одностороннем составе Τ TTC но я констатирую факт, что в партии существуют две стороны, которые борются недопустимыми средствами. Мы перешли на такую почву, когда невозможна никакая положительная работа.

Прежде чем говорить по существу, замечу еще мимоходом, что слово Sumpf* никого никогда не обижает.

Затем относительно переговоров с Травинским. Из моих слов здесь сделали заклю­чение, что будто я отрицаю факт переговоров с Травинским. Ничего подобного. Я не отрицал факта переговоров, но устанавливал лишь разницу между тем значением, ко­торое могут иметь частные переговоры, и тем, какое имеют официальные. Я здесь при­вел письмо самого Травинского в доказательство того, что если т. Травиыский раньше смотрел так, как смотрит т. Плеханов, то впоследствии изменил свой взгляд. Ввиду это­го я считал бы совсем неуместной постановку вопроса о том, кому поверит Франция. Апеллировать к «Франции» нет никакой надобности .

Тов. Плеханов заметил, что будто бы мое миролюбивое «воззвание» не подействова­ло даже на самого меня. Повторяю, что в своем «воззвании» я лишь выражаю свое же­лание не прибегать к известным приемам борьбы. Я призываю к миру. Мне отвечают нападением на ЦК, и удивляются потом, что я тогда нападаю на Центральный Орган. После того, как совершено нападение на ЦК, меня же упрекают в отсутствии миролю­бия за ответ на это нападение! Достаточно проследить все прения у нас в Совете, чтобы видеть, кто начал предлагать мир на почве status quo и кто продолжал войной против Центрального Комитета. Мне говорят, что Ленин только и делал, что беспрестанно по­вторял по адресу оппозиции: «слушайся и не рассуждай!»... Это не совсем так. Вся пе­реписка наша от сентября и октября свидетельствует об обратном.

* — болото. Ред. — прежнего положения. Ред.

[111-127 Совет РСДРП]     [128-140]     [141-153]