Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения (Владимир Ильин, Н. Ленин (стр.-101-120 (Владимир Ильич Ленин))

Публикация в редакции: Орлова Геннадия Викторовича — Советского выдающегося публициста — Историка СССР (08.11.1965)

Страницы:     [193 Содержание]     .....     [01-20]     [21-40]     [41-60]     [61-80]     [81-100]     [101-120]     [121-140]     [141-160]     [161-180]     [181-192]

Пролетарии всех стран, соединяйтесь! 
 

101

ЧТО ДЕЛАТЬ?

доставляющего деньги и отдающего в распо­ряжение «Комитету» новые и новые группы молодежи. Растет обаяние комитета (или союза борьбы), растет размах его деятельности, и он расширяет эту деятельность со­вершенно стихийно: те же люди, которые год или несколько месяцев тому назад вы­ступали в студенческих кружках и решали вопрос: «куда идти?», которые заводили и поддерживали сношения с рабочими, изготовляли и выпускали листки, заводят связи с другими группами революционеров, раздобывают литературу, берутся за издание ме­стной газеты, начинают говорить об устройстве демонстрации, переходят, наконец, к открытым военным действиям (причем этим открытым военным действием может явиться, смотря по обстоятельствам, и первый же агитационный листок, и первый но­мер газеты, и первая демонстрация). И обыкновенно первое же начало этих действий ведет за собою немедленно полный провал. Немедленно и полный именно потому, что эти военные действия явились не результатом систематического, заранее обдуманного и исподволь подготовленного плана длинной и упорной борьбы, а просто стихийным ростом традиционно ведущейся кружковой работы; потому что полиция, естественно,почти всегда знала всех главных деятелей местного движения, «зарекомендовавших» себя еще со студенческой скамьи, и только выжидала самого удобного для нее момента облавы, нарочно давая кружку достаточно разрастись и развернуться, чтобы иметь ося­зательный corpus delicti , и нарочно оставляя всегда нескольких известных ей лиц «на разводку» (как гласит техническое выражение, употребляемое, насколько мне известно, и нашим братом, и жандармами). Такую войну нельзя не сравнить с походом воору­женных дубинами шаек крестьян против современного войска. И надо только удив­ляться жизненности движения, которое ширилось, росло и одерживало победы, не­смотря на это полное отсутствие подготовки у сражавшихся. Правда,

— состав преступления. Ред.

102

В. И. ЛЕНИН

с исторической точки зрения, примитивность снаряжения была не только неизбежна вначале, но даже законна, как одно из условий широкого привлечения ратников. Но как только начались серьезные военные действия (а они начались уже, в сущности, с летних стачек 1896 года), — недостатки нашей военной организации стали все сильнееи сильнее давать себя чувствовать. Опешив на первых порах и наделав ряд ошибок (вроде обращения к обществу с описанием злодейств социалистов или ссылки рабочих из столиц в промышленные центры провинции), правительство вскоре приспособилось к новым условиям борьбы и сумело поставить на надлежащие места свои, вооруженные всеми усовершенствованиями, отряды провокаторов, шпионов и жандармов. Погромы стали так часто повторяться, захватывать такую массу лиц, выметать до такой степени начисто местные кружки, что рабочая масса теряла буквально всех руководителей, движение приобретало невероятно скачкообразный характер, и абсолютно никакой преемственности и связности работы не могло установиться. Поразительная раздроб­ленность местных деятелей, случайность состава кружков, неподготовленность и узкий кругозор в области теоретических, политических и организационных вопросов были неизбежным результатом описанных условий. Дело дошло до того, что в некоторых местах рабочие в силу недостатка у нас выдержки и конспиративности проникаются недоверием к интеллигенции и сторонятся от нее: интеллигенты, говорят они, слишком необдуманно приводят к провалам!

Что это кустарничество стало, наконец, ощущаться всеми мыслящими социал-демократами, как болезнь, — это знает каждый, сколько-нибудь знакомый с движени­ем. А чтобы читатель, незнакомый с ним, не подумал, что мы «конструируем» искусст­венно особую стадию или особую болезнь движения, — мы сошлемся на упомянутого уже раз свидетеля. Пусть не посетуют на нас за длинную выписку.

«Если постепенный переход к более широкой практической деятельности, — пишет Б—в в № 6 «Раб. Дела», — переход,

103

ЧТО ДЕЛАТЬ?

находящийся в прямой зависимости от общего переходного времени, переживаемого русским рабочим движением, является характерной чертой... то есть еще другая не менее интересная черта в общем меха­низме русской рабочей революции. Мы говорим о том общем недостатке годных к действию революци­онных сил , который ощущается не только в Петербурге, но и во всей России. С общим оживлением ра­бочего движения, с общим развитием рабочей массы, с все учащающимися случаями стачек, с все более открытой массовой борьбой рабочих, усиливающей правительственные преследования, аресты, ссылку и высылку, этот недостаток в качественно высоких революционных силах становится все заметнее и, несомненно, остается не без влияния на глубину и общий характер движения. Многие стачки проходят без сильного и непосредственного воздействия революционных организаций... чувствуется недостаток в агитационных листках и нелегальной литературе... рабочие кружки остаются без агитаторов... Рядом с этим замечается постоянная нужда в денежных средствах. Словом, рост рабочего движения опережает рост и развитие революционных организаций. Наличный состав действующих революционеров оказыва­ется слишком незначительным, чтобы сосредоточить в своих руках влияние на всю волнующуюся рабо­чую массу, чтобы придать всем волнениям хотя бы оттенок стройности и организованности... Отдельные кружки, отдельные революционеры не собраны, не объединены, не составляют единой, сильной и дис­циплинированной организации с планомерно развитыми частями»... И, оговорившись, что немедленное появление новых кружков, на место разбитых, «доказывает только жизненность движения... но не пока­зывает еще наличность достаточного количества вполне пригодных революционных деятелей», автор заключает: «Практическая неподготовленность петербургских революционеров сказывается и в резуль­татах их работы. Последние процессы, особенно групп «Самоосвобождение» и «Борьба труда с капита­лом»⁷¹, ясно показали, что молодой агитатор, незнакомый детально с условиями труда, а следовательно, и агитации на данном заводе, не знающий принципов конспирации и усвоивший» (усвоивший ли?) «только общие взгляды социал-демократии, может проработать каких-нибудь 4, 5, 6 месяцев. Затем на­ступает арест, часто влекущий за собой разгром всей организации или по крайней мере части ее. Спра­шивается, возможна ли успешная и плодотворная деятельность группы, если время существования этой группы определяется месяцами? Очевидно, недостатки существующих организаций нельзя целиком от­носить на счет переходного времени... очевидно, количественный и, главное, качественный состав дейст­вующих организаций играет здесь немаловажную роль, и первой задачей наших социал-демократов... должно быть реальное объединение организаций при строгом выборе членов».

Курсив везде наш.

104

В. И. ЛЕНИН

б) КУСТАРНИЧЕСТВО И ЭКОНОМИЗМ

Мы должны теперь остановиться на вопросе, который наверное напрашивается уже у всякого читателя. Можно ли ставить в связь это кустарничество, как болезнь роста, свойственную всему движению, с «экономизмом», как содним из течений в русской социал-демократии? Мы думаем, что да. Практическая неподготовленность, неуме­лость организационной работы обща действительно всем нам, в том числе и тем, кто с самого начала неуклонно стоял на точке зрения революционного марксизма. И за не­подготовленность самое по себе никто не мог бы, конечно, и винить практиков. Но кроме неподготовленности в понятие «кустарничества» входит еще и нечто другое: уз­кий размах всей революционной работы вообще, непонимание того, что на этой узкой работе и не может сложиться хорошая организация революционеров, наконец — и это главное — попытки оправдать эту узость и возвести в особую «теорию», т. е. прекло­нение пред стихийностью и в этой области. Раз только обнаружились такие попытки, — стало уже несомненным, что кустарничество связано с «экономизмом» и что мы не избавимся от узости нашей организационной деятельности, не избавившись от «эконо­мизма» вообще (т. е. узкого понимания и теории марксизма и роли социал-демократии и политических задач ее). А попытки эти обнаружились в двояком направлении. Одни стали говорить: рабочая масса не выдвинула еще сама таких широких и боевых поли­тических задач, которые ей «навязывают» революционеры, она должна еще бороться за ближайшие политические требования, вести «экономическую борьбу с хозяевами и с правительством» (а этой «доступной» массовому движению борьбе естественно соот­ветствует и «доступная» даже самой неподготовленной молодежи организация). Дру­гие, далекие от всякой «постепеновщины», стали говорить: возможно и должно «со­вершить политическую революцию», но для этого нет никакой надобности в создании крепкой организации революционеров, воспитывающей пролетариат стойкой и упорной борьбой;

* «Раб. Мысль» и «Раб. Дело», особ. «Ответ» Плеханову.

105

ЧТО ДЕЛАТЬ?

для этого достаточно, чтобы мы все схватились за «доступную» и знакомую уже дубину. Говоря без аллегорий — чтобы мы устроили всеобщую стачку ; или чтобы мы возбудили «вялый» ход рабочего движения посредством «эксцитативного террора» . Оба эти направления, и оппортунисты и «ре-волюционисты», пасуют пред господствующим кустарничеством, не верят в возмож­ность избавления от него, не понимают нашей первой и самой настоятельной практиче­ской задачи: создать организацию революционеров, способную обеспечить энергию, ус­тойчивость и преемственность политической борьбы.

Мы сейчас привели слова Б—ва: «рост рабочего движения опережает рост и разви­тие революционных организаций». Это «ценное сообщение близкого наблюдателя» (отзыв редакции «Рабочего Дела» о статье Б—ва) имеет для нас двойную ценность. Оно показывает, что мы были правы, усматривая основную причину современного кризиса в русской социал-демократии в отсталости руководителей («идеологов», революцио­неров, социал-демократов) от стихийного подъема масс. Оно показывает, что именно прославлением и защитой кустарничества являются все эти рассуждения авторов «эко­номического» письма (в № 12 «Искры»), Б. Кричевского и Мартынова об опасности преуменьшать значение стихийного элемента, серой текущей борьбы, о тактике-процессе и проч. Эти люди, которые без пренебрежительной гримасы не могут произ­носить слово: «теоретик», которые называют «чутьем к жизни» свое коленопреклоне­ние пред житейской неподготовленностью и неразвитостью, обнаруживают на деле не­понимание самых настоятельных наших практических задач. Людям отставшим кри­чат: идите в ногу! не опережайте! Людям, страдающим от недостатка энергии и ини­циативы в организационной работе, от недостатка «планов» широкой и смелой постановки дела, кричат о «тактике-процессе»!

Брошюра: «Кто совершит политическую революцию?» — в изданном в России сборнике «Пролетар­ская борьба». Была также переиздана Киевским комитетом. «Возрождение революционизма» и «Свобода».

106

В. И. ЛЕНИН

Основной наш грех состоит в принижении наших политических и организационных за­дач до ближайших, «осязательных», «конкретных» интересов текущей экономической борьбы, — а нам продолжают напевать: самой экономической борьбе надо придать по­литический характер! Еще раз: это буквально такое же «чутье к жизни», которое обна­руживал герой народного эпоса, кричавший: «таскать вам не перетаскать!» при виде похоронной процессии.

Вспомните, с каким несравненным, поистине «нарцисовским» высокомерием поуча­ли эти мудрецы Плеханова: «рабочим кружкам вообще (sic!) недоступны политические задачи в действительном, практическом смысле этого слова, т. е. в смысле целесооб­разной и успешной практической борьбы за политические требования» («Ответ редак­ции «Р. Д.»»,стр. 24). Есть кружки и кружки, господа! Кружку «кустарей», конечно, не­доступны политические задачи, покуда эти кустари не сознали своего кустарничества и не избавились от него. Если же эти кустари кроме того влюблены в свое кустарничест­во, если они пишут слово «практический» непременно курсивом и воображают, что практичность требует принижения своих задач до уровня понимания самых отсталых слоев массы, — то тогда, разумеется, эти кустари безнадежны, и им, действительно, во­обще недоступны политические задачи.Но кружку корифеев, вроде Алексеева и Мышкина, Халтурина и Желябова, доступны политические задачи в самом действи­тельном, в самом практическом смысле этого слова, доступны именно потому и по­стольку, поскольку их горячая проповедь встречает отклик в стихийно пробуждающей­ся массе, поскольку их кипучая энергия подхватывается и поддерживается энергией революционного класса. Плеханов был тысячу раз прав, когда он не только указал этот революционный класс, не только доказал неизбежность и неминуемость его стихийного пробуждения, но и поставил даже перед «рабочими кружками» высокую и великую по­литическую задачу. А вы ссылаетесь на возникшее с тех пор массовое движение для того, чтобы принизить эту задачу,

107

ЧТО ДЕЛАТЬ?

— для того, чтобы сузить энергию и раз­мах деятельности «рабочих кружков». Что это такое, как не влюбленность кустаря в свое кустарничество? Вы хвастаетесь своей практичностью, а не видите того, знакомо­го всякому русскому практику факта, какие чудеса способна совершить в революцион­ном деле энергия не только кружка, но даже отдельной личности. Или вы думаете, что в нашем движении не может быть таких корифеев, которые были в 70-х годах? Почему бы это? Потому что мы мало подготовлены? Но мы подготовляемся, будем подготов­ляться и подготовимся! Правда, на стоячей воде «экономической борьбы с хозяевами и с правительством» образовалась у нас, к несчастью, плесень, появились люди, которые становятся на колени и молятся на стихийность, благоговейно созерцая (по выражению Плеханова) «заднюю» русского пролетариата. Но мы сумеем избавиться от этой плесе­ни. Именно теперь русский революционер, руководимый истинно революционной тео­рией, опираясь на истинно революционный и стихийно пробуждающийся класс, может наконец — наконец! — выпрямиться во весь свой рост и развернуть все свои богатыр­ские силы. Для этого нужно только, чтобы среди массы практиков, среди еще большей массы людей, мечтающих о практической работе уже со школьной скамьи, всякое по­ползновение принизить наши политические задачи и размах нашей организационной работы встречало насмешку и презрение. И мы добьемся этого, будьте спокойны, гос­пода!

В статье «С чего начать?» я писал против «Рабочего Дела»: «В 24 часа можно изме­нить тактику агитации по какому-нибудь специальному вопросу, тактику проведения какой-нибудь детали партийной организации, а изменить не только в 24 часа, но хотя бы даже в 24 месяца свои взгляды на то, нужна ли вообще, всегда и безусловно, боевая организация и политическая агитация в массе, могут только люди без всяких устоев» . «Рабочее Дело» отвечает: «Это единственное из претендующих на фактический характер обвинение «Искры» ни на чем не основано.

См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 6. Ред.

108

В. И. ЛЕНИН

Читатели «Р. Дела» хорошо знают, что мы с самого начала не только звали к политиче­ской агитации, не дожидаясь появления «Искры»»... (говоря при этом, что не только рабочим кружкам, «но и массовому рабочему движению невозможно ставить первойполитической задачей — низвержение абсолютизма», а только борьбу за ближайшие политические требования, и что «ближайшие политические требования становятся дос­тупными для массы после одной или, в крайнем случае, нескольких стачек»)... «а и своими изданиями доставляли из-за границы действующим в России товарищам един­ственный социал-демократический политически-агитационный материал»... (причем вы в этом единственном материале не только применяли наиболее широко политиче­скую агитацию лишь на почве экономической борьбы, но и додумались наконец до то­го, что эта суженная агитация «наиболее широко применима». И вы не замечаете, гос­пода, что ваша аргументация доказывает именно необходимость появления «Искры» — при такого родаединственном материале — и необходимость борьбы «Искры» с «Ра­бочим Делом»?)... «С другой стороны, наша издательская деятельность на деле подго­товляла тактическое единство партии»... (единство убеждения в том, что тактика есть процесс роста партийных задач, растущих вместе с партией? Ценное единство!)... «и тем самым возможность «боевой организации», для создания которой Союз делал во­обще все доступное для заграничной организации» («Р. Д.» № 10, стр. 15). Напрасная попытка извернуться! Что вы делали все для вас доступное, этого я никогда и не думал отрицать. Я утверждал и утверждаю, что пределы «доступного» вам суживаются близо­рукостью вашего понимания. Смешно и говорить о «боевой организации» для борьбы за «ближайшие политические требования» или для «экономической борьбы с хозяева­ми и с правительством».

Но если читатель хочет видеть перлы «экономической» влюбленности в кустарниче­ство, то он, разумеется,

109

ЧТО ДЕЛАТЬ?

должен обратиться от эклектического и неустойчивого «Раб. Дела» к последовательной и решительной «Раб. Мысли». «Теперь два слова о собственно так называемой револю­ционной интеллигенции, — писал Р. М. в «Отдельном приложении», стр. 13, — она, правда, не раз показала на деле свою полную готовность «вступить в решительную схватку с царизмом». Вся беда только в том, что, беспощадно преследуемая политиче­ской полицией, наша революционная интеллигенция принимала борьбу с этой полити­ческой полицией за политическую борьбу с самодержавием. Поэтому-то для нее до сих пор и остается невыясненным вопрос, «откуда взять силы для борьбы с самодержави­ем?»».

Не правда ли, как бесподобно это великолепное пренебрежение к борьбе с полицией со стороны поклонника (в худом смысле поклонника) стихийного движения? Нашу конспиративную неумелость он готов оправдать тем, что нам, при стихийном массо­вом движении, и не важна, в сущности, борьба с политической полицией!! Под этимчудовищным выводом подпишутся очень и очень немногие: до такой степени наболел у всех вопрос о недостатках наших революционных организаций. Но если под ним не подпишется, например, Мартынов, то только потому, что он не умеет или не имеет смелости додумывать до конца своих положений. В самом деле, разве такая «задача»,как выставление массой конкретных требований, сулящих осязательные результаты, требует особенной заботливости о создании прочной, централизованной, боевой орга­низации революционеров? разве эту «задачу» не выполняет и такая масса, которая во­все не «борется с политической полицией»? Больше того: разве эта задача была бы вы­полнима, если бы кроме немногих руководителей за нее не брались также (в громадном большинстве) такие рабочие, которые вовсе неспособны «бороться с политической по­лицией»? Такие рабочие, средние люди массы, способны проявить гигантскую энергию и самоотвержение в стачке, в уличной борьбе с полицией и войском, способны (и одни только могут) решить исход всего нашего движения, — но именно борьба с политиче­ской полицией требует особых качеств,

110

В. И. ЛЕНИН

требует революционеров по профессии. И мы долж­ны заботиться не только о том, чтобы масса «выставляла» конкретные требования, но и о том, чтобы масса рабочих «выставляла» все в большем числе таких революционеров по профессии. Мы подошли таким образом к вопросу о соотношении между организа­цией профессиональных революционеров и чисто рабочим движением. Мало отразив­шийся в литературе, этот вопрос много занимал нас, «политиков», в разговорах и спо­рах с более или менее тяготеющими к «экономизму» товарищами. На нем стоит особо остановиться. Но сначала закончим еще одной цитатой иллюстрацию нашего положе­ния о связи кустарничества с «экономизмом».

«Группа «Осв. труда», — писал г. N. N. в своем «Ответе», — требует прямой борьбы с правительством, не взвесив, где материальная сила для этой борьбы, не указав, где пути для нее». И, подчеркнув последние слова, автор делает к слову «пути» такое при­мечание: «Это обстоятельство не может быть объяснено конспиративными целями, так как в программе речь идет не о заговоре, а о массовом движении. Масса же не может идти тайными путями. Разве возможна тайная стачка? Разве возможна тайная манифе­стация и петиция?» («Vademecum», стр. 59.) Автор вплотную подошел и к этой «мате­риальной силе» (устроители стачек и манифестаций) и к «путям» для борьбы, но ока­зался все-таки в растерянном недоумении, ибо он «преклоняется» пред массовым дви­жением, т. е. смотрит на него как на нечто, избавляющее нас от нашей, революционной, активности, а не как на нечто, долженствующее ободрять и подталкивать нашу рево­люционную активность. Тайная стачка невозможна — для участников ее и непосредст­венно соприкасающихся с ней лиц. Но для массы русских рабочих эта стачка может ос­таться (и большей частью остается) «тайной», ибо правительство позаботится отрезать всякое сношение с стачечниками, позаботится сделать невозможным всякое распро­странение сведений о стачке. Вот тут уже нужна специальная «борьба с политической полицией», борьба, которую никогда не сможет активно вести столь же широкая масса, какая участвует в стачках.

111

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Эту борь­бу должны организовать «по всем правилам искусства» люди, профессионально заня­тые революционной деятельностью. Организация этой борьбы не стала менее нужной оттого, что в движение стихийно втягивается масса. Напротив, от этого организация становится более нужной, ибо мы, социалисты, не исполнили бы своих прямых обязан­ностей перед массой, если бы не сумели помешать полиции делать тайной (а иногда и сами не подготовляли тайно) всякую стачку и всякую манифестацию. Суметь же это мы в состоянии именно потому, что стихийно пробуждающаяся масса будет выдвигать также из своей среды все большее и большее число «революционеров по профессии» (если мы не вздумаем на всякие лады приглашать рабочих топтаться на одном месте).

в) ОРГАНИЗАЦИЯ РАБОЧИХ И ОРГАНИЗАЦИЯ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Если понятие политической борьбы для социал-демократа покрывается понятием «экономической борьбы с хозяевами и правительством», то естественно ожидать, что понятие «организация революционеров» будет для него более или менее покрываться понятием: «организация рабочих». И это действительно случается, так что, разговари­вая об организации, мы оказываемся буквально говорящими на разных языках. Как сейчас помню, например, разговор с одним довольно последовательным «экономи­стом», которого мне не доводилось знать раньше . Речь зашла о брошюре «Кто совер­шит политическую революцию?», и мы быстро сошлись на том, что ее основной недос­таток — игнорирование вопроса об организации. Мы воображали уже, что мы солидар­ны друг с другом — но... разговор идет дальше, и оказывается, что мы говорим про разное. Мой собеседник обвиняет автора за игнорирование стачечных касс, обществ взаимопомощи и т. п., я же имел в виду организацию революционеров, необходимую для «совершения» политической революции.

112

В. И. ЛЕНИН

И, как только обнаружилось это разногласие, — я не запомню уже, чтобы мне приходилось вообще по какому бы то ни было принципиальному вопросу соглашаться с этим «экономи­стом» !

В чем же состоял источник наших разногласий? Да именно в том, что «экономисты» постоянно сбиваются с социал-демократизма на тред-юнионизм и в организационных, как и в политических, задачах. Политическая борьба социал-демократии гораздо шире и сложнее, чем экономическая борьба рабочих с хозяевами и правительством. Точно так же (и вследствие этого) организация революционной социал-демократической пар­тии неизбежно должна быть иного рода, чем организация рабочих для такой борьбы. Организация рабочих должна быть, во-первых, профессиональной; во-вторых, она должна быть возможно более широкой; в-третьих, она должна быть возможно менее конспиративной (я говорю, разумеется, здесь и ниже, имея в виду только самодержав­ную Россию). Наоборот, организация революционеров должна обнимать прежде всего и главным образом людей, которых профессия состоит из революционной деятельности (потому я и говорю об организации революционеров, имея в виду революционеров-социал-демократов). Пред этим общим признаком членов такой организации должно совершенно стираться всякое различие рабочих и интеллигентов, не говоря уже о раз­личии отдельных профессий тех и других. Эта организация необходимо должна быть не очень широкой и возможно более конспиративной. Остановимся на этом трояком различии.

В странах с политической свободой различие профессиональной и политической ор­ганизации совершенно ясно, как ясно и различие тред-юнионов и социал-демократии. Отношения последней к первым неизбежно видоизменяются, конечно, в разных стра­нах смотря по историческим, юридическим и другим условиям, — они могут быть бо­лее или менее тесными, сложными и проч. (они должны быть, с нашей точки зрения, возможно более тесными и возможно менее сложными), но о совпадении организации профессиональных союзов с организацией социал-демократической партии в свободных странах нет и речи.

113

ЧТО ДЕЛАТЬ?

В России же гнет самодержавия стирает, на первый взгляд, всякое различие между соци­ал-демократической организацией и рабочим союзом, ибовсякие рабочие союзы и вся­кие кружки запрещены, ибо главное проявление и орудие экономической борьбы рабо­чих — стачка — является вообще уголовным (а иногда даже политическим!) проступ­ком. Таким образом, наши условия, с одной стороны, очень «наталкивают» ведущих экономическую борьбу рабочих на политические вопросы, а, с другой стороны, «натал­кивают» социал-демократов на смешение тред-юнионизма и социал-демократизма (инаши Кричевские, Мартыновы и К°, усердно толкуя о «наталкивании» первого рода, не замечают «наталкивания» второго рода). В самом деле, представьте себе людей, на 99 сотых поглощенных «экономической борьбой с хозяевами и правительством». Одни из них в течение всего периода их деятельности (4—6 мес.) ни разу не натолкнутся на во­прос о необходимости более сложной организации революционеров; другие «натолк­нутся», пожалуй, на сравнительно распространенную бернштейнианскую литературу, из которой почерпнут убеждение в сугубой важности «поступательного хода серой те­кущей борьбы». Третьи, наконец, увлекутся, может быть, соблазнительной идеей явить миру новый образец «тесной и органической связи с пролетарской борьбой», связи профессионального и социал-демократического движения. Чем позже выступает страна на арену капитализма, а следовательно, и рабочего движения, — могут рассуждать та­кие люди, — тем больше могут социалисты принимать участия в профессиональном движении и оказывать ему поддержку, тем меньше может и должно быть не социал-демократических профессиональных союзов. До сих пор такое рассуждение вполне правильно, но беда в том, что идут еще дальше и мечтают о полном слиянии социал-демократизма и тред-юнионизма. Мы сейчас увидим на примере «Устава С.-Петербургского Союза борьбы», как вредно отражаются эти мечты на наших организа­ционных планах.

114

В. И. ЛЕНИН

Организации рабочих для экономической борьбы должны быть профессиональными организациями. Всякий социал-демократ-рабочий должен по мере возможности оказы­вать содействие и активно работать в этих организациях. Это так. Но вовсе не в наших интересах требовать, чтобы членами «цеховых» союзов могли быть только социал-демократы: это сузило бы размеры нашего влияния на массу. Пусть в цеховом союзе участвует всякий рабочий, понимающий необходимость объединения для борьбы с хо­зяевами и с правительством. Самая цель цеховых союзов была бы недостижима, если бы они не объединяли всех, кому доступна хотя бы только одна эта элементарная сту­пень понимания, если бы эти цеховые союзы не были бы очень широкими организа­циями. И чем шире эти организации, тем шире будет и наше влияние на них, влияние, оказываемое не только «стихийным» развитием экономической борьбы, но и прямым, сознательным воздействием социалистических членов союза на товарищей. Но при широком составе организации невозможна строгая конспирация (требующая гораздо большей подготовки, чем необходимо для участия в экономической борьбе). Как при­мирить это противоречие между необходимостью широкого состава и строгой конспи­рации? Как достигнуть того, чтобы цеховые организации были возможно менее кон­спиративны? Для этого может быть, вообще говоря, только два пути: либо легализация цеховых союзов (в некоторых странах предшествовавшая легализации социалистиче­ских и политических союзов), либо сохранение организации тайной, но настолько «свободной», мало оформленной, lose, как говорят немцы, чтобы конспирация для мас­сы членов сводилась почти к нулю.

Легализация несоциалистических и неполитических рабочих союзов в России уже началась, и не может подлежать никакому сомнению, что каждый шаг нашего быстро растущего социал-демократического рабочего движения будет умножать и поощрять попытки этой легализации, — попытки, исходящие главным образом от сторонниковсуществующего строя, но отчасти и от самих рабочих и от либеральной интеллигенции.

115

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Знамя легализации уже выкинуто Васильевыми и Зубатовыми, содействие ей уже обещано и дано гг. Озеровыми и Вормсами, среди рабочих есть уже последователи нового тече­ния. И мы не можем отныне не считаться с этим течением. Как считаться, — об этом среди социал-демократов вряд ли может быть два мнения. Мы обязаны неуклонно ра­зоблачать всякое участие Зубатовых и Васильевых, жандармов и попов в этом течении и разъяснять рабочим истинные намерения этих участников. Мы обязаны разоблачать также всякие примирительные, «гармонические» нотки, которые будут проскальзывать в речах либеральных деятелей на открытых собраниях рабочих, — все равно, берут ли они эти ноты в силу искреннего своего убеждения в желательности мирного сотрудни­чества классов, в силу ли желания подслужиться начальству или, наконец, просто по неловкости. Мы обязаны, наконец, предостерегать рабочих от той ловушки, которую им ставит зачастую полиция, высматривая «людей с огоньком» на этих открытых соб­раниях и в дозволенных обществах, пытаясь чрез посредство легальных организаций ввести провокаторов и в нелегальные.

Но делать все это — вовсе не значит забывать о том, что в конце концов легализация рабочего движения принесет пользу именно нам, а отнюдь не Зубатовым. Напротив, как раз своей обличительной кампанией мы и отделяем плевелы от пшеницы. Плевелы мы уже указали. Пшеница, это — привлечение внимания еще более широких и самых отсталых слоев рабочих к социальным и политическим вопросам, это — освобождение нас, революционеров, от таких функций, которые по существу легальны (распростра­нение легальных книг, взаимопомощь и т. п.) и развитие которых неизбежно будет да­вать нам все больший и больший материал для агитации. В этом смысле мы можем и должны сказать Зубатовым и Озеровым: старайтесь, господа, старайтесь! Поскольку вы ставите рабочим ловушку (в смысле ли прямого провокаторства или в смысле «честно­го» развращения рабочих «струвизмом») — мы уже позаботимся о вашем разоблаче­нии.

116

В. И. ЛЕНИН

Поскольку вы делаете действительный шаг вперед, — хотя бы в форме самого «робкого зигзага», но шаг вперед — мы скажем: сделайте одолжение! Действительным шагом вперед мо­жет быть только действительное, хотя бы миниатюрное, расширение простора для ра­бочих. А всякое такое расширение послужит на пользу нам и ускорит появление таких легальных обществ, в которых не провокаторы будут ловить социалистов, а социали­сты будут ловить себе адептов. Одним словом, наше дело теперь бороться с плевелами. Не наше дело растить в комнатных горшках пшеницу. Вырывая плевелы, мы тем са­мым очищаем почву для возможного прорастания семян пшеницы. И покуда Афанасии Иванычи с Пульхериями Ивановнами занимаются комнатным растениеводством, мы должны готовить жнецов, которые сумели бы и косить сегодняшние плевелы, и жать завтрашнюю пшеницу .

Итак, посредством легализации решать вопрос о создании возможно менее конспи­ративной и возможно более широкой профессиональной организации мы не можем (но были бы очень рады, если бы Зубатовы и Озеровы открыли нам хотя частичную воз­можность такого решения, — для чего нам следует как можно энергичнее воевать с ни­ми!). Остается путь тайных профессиональных организаций, и мы должны оказать вся­ческое содействие рабочим, которые уже вступают (как нам доподлинно известно) на этот путь. Профессиональные организации не только могут принести громадную поль­зу в деле развития и упрочения экономической борьбы, но и стать весьма важным по­собником политической агитации и революционной организации. Для того, чтобы дос­тигнуть этого результата, для того,

* Борьба «Искры» с плевелами вызвала со стороны «Раб. Дела» такую сердитую выходку: «Для «Ис­кры» же знамением времени служат не столько эти крупные события (весенние), как жалкие попытки зубатовских агентов «легализировать» рабочее движение. Она не видит, что эти факты именно и говорят против нее; они-то и свидетельствуют о том, что рабочее движение приняло очень угрожающие размеры в глазах правительства» («Два съезда», стр. 27). Виной всему — «догматизм» этих «глухих к властным велениям жизни» ортодоксов. Упорно не хотят видеть аршинной пшеницы и воюют с вершковыми пле­велами! Это ли не «извращенное чувство перспективы по отношению к русскому рабочему движению» (там же, стр. 27)?

117

ЧТО ДЕЛАТЬ?

чтобы направить начинающееся профессиональное движение в желательное для соци­ал-демократии русло, — необходимо прежде всего ясно представить себе нелепость того плана организации, с которым вот уже почти пять лет носятся петербургские «экономисты». План этот изложен и в «Уставе рабочей кассы» июля 1897 года («Лист. «Раб.»» № 9—10, стр. 46, — из № 1 «Раб. Мысли») и в «Уставе союзной рабочей орга­низации» октября 1900 года (особый листок, печатанный в С.-Петербурге и упомяну­тый в № 1 «Искры»). Основной недостаток обоих уставов — детальное оформление широкой рабочей организации и смешение с этой последнею организации революцио­неров. Возьмем второй устав, как более разработанный. Корпус его состоит из пятиде­сяти двух параграфов: 23 параграфа излагают устройство, порядок ведения дел и пре­делы ведомства «рабочих кружков», устраиваемых на каждой фабрике («не более 10 человек») и выбирающих «центральные (фабричные) группы». «Центральная группа — гласит § 2 — следит за всем, что происходит на ее фабрике или заводе, и ведет хронику событий на нем». «Центральная группа ежемесячно дает отчет всем плательщикам о состоянии кассы» (§ 17) и т. п. 10 параграфов посвящены «районной организации» и 19 — крайне сложному сплетению «Комитета рабочей организации» и «Комитета СПБ. Союза борьбы» (выборные от каждого района и от «исполнительных групп» — «групп пропагандистов, для сношения с провинцией, для сношения с заграницей, для заведо­вания складами, издательской, кассовой»).

Социал-демократия = «исполнительные группы» по отношению к экономической борьбе рабочих! Трудно было бы рельефнее демонстрировать, как сбивается мысль «экономиста» с социал-демократизма на тред-юнионизм, как чуждо ему всякое пред­ставление о том, что социал-демократ должен прежде всего думать об организации ре­волюционеров, способных руководить всей освободительной борьбой пролетариата. Говорить о «политическом освобождении рабочего класса», о борьбе с «царским про­изволом» — и писать такие уставы организации значит не иметь ровно никакого поня­тия о настоящих политических задачах социал-демократии.

118

В. И. ЛЕНИН

Ни единый из полусотни пара­графов не обнаруживает и проблеска понимания того, что необходима самая широкая политическая агитация в массах, освещающая все стороны русского абсолютизма, весь облик разных общественных классов в России. Да и не только политические, даже тред-юнионистские цели неосуществимы при таком уставе, ибо они требуют организа­ции по профессиям, о которой вовсе и не упоминается.

Но едва ли не всего более характерна поразительная тяжеловесность всей этой «сис­темы», пытающейся связать каждую отдельную фабрику с «комитетом» постоянной нитью единообразных и до смешного мелочных правил, при трехстепенной системе выборов. Сдавленная узким кругозором «экономизма», мысль ударяется здесь в детали, от которых так и отдает волокитой и канцелярщиной. На деле, конечно, три четверти всех этих параграфов никогда не применяются, но зато жандармам такая «конспира­тивная» организация с центральной группой на каждой фабрике облегчает устройство неимоверно широких провалов. Польские товарищи пережили уже такую полосу дви­жения, когда все увлекались широким основанием рабочих касс, но они очень скоро отказались от этой мысли, убедившись, что доставляют только обильную жатву жан­дармам. Если мы хотим широких рабочих организаций и не хотим широких провалов, не хотим доставлять удовольствия жандармам, то мы должны стремиться к тому, чтобыэти организации были совершенно не оформлены. — Возможно ли будет тогда функ­ционирование их? — А вот посмотрите на эти функции: «... следить за всем, что проис­ходит на фабрике, и вести хронику событий на ней» (§ 2 устава). Неужели это непре­менно нужно оформливать? Неужели это не может быть еще лучше достигнуто коррес­понденциями в нелегальные газеты без всякого образования для этого особых групп? «... Руководить борьбой рабочих за улучшение их положения на заводе» (§ 3 устава). Опять не к чему оформливать. Какие требования хотят выдвинуть рабочие, это всякий мало-мальски толковый агитатор выведает досконально из простой беседы, а выведав,

119

ЧТО ДЕЛАТЬ?

сумеет передать в узкую уже, а не ши­рокую, организацию революционеров для доставки соответствующего листка. «... Организовать кассу... со взносом по 2 коп. с рубля» (§9) — и затем ежемесячно да­вать всем отчет о кассе (§ 17), исключать неплатящих членов (§ 10) и т. п. Вот это для полиции прямо рай, потому что ничего нет легче проникнуть во всю эту конспирацию «центральной фабричной кассы» и деньги конфисковать и всех лучших людей убрать. Не проще ли пускать копеечные или двухкопеечные марки со штемпелем известной (очень узкой и очень конспиративной) организации, или без всяких марок делать сбо­ры, отчеты по которым печатает, с известным условным паролем, нелегальная газета? Цель будет достигнута та же, а жандармы во сто раз труднее доберутся тогда до нитей.

Я мог бы продолжать свой примерный разбор устава, но думаю, что и сказанного довольно. Маленькое, тесно сплоченное ядро самых надежных, опытных и закаленных рабочих, имеющее доверенных людей в главных районах и связанное, по всем прави­лам строжайшей конспирации, с организацией революционеров, вполне сможет выпол­нить, при самом широком содействии массы и без всякого оформления, все функции, которые лежат на профессиональной организации, и кроме того выполнить именно так, как это желательно для социал-демократии. Только таким путем и можно достигнуть упрочения и развития, вопреки всем жандармам, социал-демократическогопрофессио­нального движения.

Мне возразят: организация до такой степени lose , что она и вовсе не оформлена, что в ней и членов-то даже, заведомых и зарегистрированных, никаких нет, не может быть и названа организацией. — Может быть. Я за названием не гонюсь. Но все, что нужно, эта «организация без членов» сделает и обеспечит с самого начала прочную связь на­ших будущих тред-юнионов с социализмом.

— свободная, широкая. Ред.

120

В. И. ЛЕНИН

А кто хочет широкой организации рабочих с выборами, отчетами, всеобщими голосованиями и пр. при абсолютизме, — тот просто неисправимый утопист.

Мораль отсюда простая: если мы начнем с прочной постановки крепкой организации революционеров, то мы сможем обеспечить устойчивость движения в его целом, осу­ществить и социал-демократические и собственно тред-юнионистские цели. Если же мы начнем с наиболее якобы «доступной» массе (а на деле с наиболее доступной жан­дармам и делающей революционеров наиболее доступными полиции) широкой рабочей организации, то мы ни тех, ни других целей не осуществим, от кустарничества не изба­вимся и своей раздробленностью, своей вечной разгромленностью будем только делать наиболее доступными массе тред-юнионы зубатовского или озеровского типа.

В чем же собственно должны состоять функции этой организации революционеров?

— Об этом мы сейчас подробно побеседуем. Но сначала разберем еще одно весьма ти­пичное рассуждение нашего террориста, который опять-таки оказывается (печальнаяего судьба!) в ближайшем соседстве с «экономистом». В журнале для рабочих «Свобода» (№ 1) есть статья «Организация», автор которой хочет защитить своих знакомых, иваново-вознесенских рабочих-«экономистов».

«Плохо, — пишет он, — когда толпа безмолвна, бессознательна, когда движение идет не с низов. Вот посмотрите: студенты из университетского города разъезжаются на праздники или на лето по домам — и рабочее движение приостанавливается. Разве такое рабочее движение, подталкиваемое со стороны, мо­жет быть действительной силой? Куда там... Оно еще не выучилось ходить своими ногами, и его водят на помочах. И так во всем: студенты разъехались — остановка; выхватили наиболее способных из сливок

—  молоко закисло; арестовали «Комитет» — пока-то устроится новый, опять затишье; да неизвестно еще, какой устроится — может быть, совсем непохожий на прежний: тот говорил одно, а этот скажет обратное. Связь между вчерашним и завтрашним днем теряется, опыт прошлого не в поученье будуще­му. И все оттого, что нет корней в глубине, в толпе, работает не сотня дураков, а десяток умников. Деся­ток всегда можно выловить щучьим хайлом, но, раз организация охватывает толпу, все идет от толпы, —
ничье усердие не в состоянии погубить дела» (63 стр.).

[81-100]     [101-120]     [121-140]